Безродный
Шрифт:
– Так, а что за хворь, то тут у вас ходит? – поинтересовался я, отхлебывая чуть солоноватое пиво.
– Пепельная чума, - ответил Одор, поднося ложку ко рту, - Тут Беррен тебе больше расскажет. Я в городе почти не бываю, да и вообще – выбираюсь редко.
– Страшная штука, - кивнул капитан стражи, - Я сам не видел, но слухи о ней собирал. Говорят, чумные сначала кашляют кровью, а потом кожа у них начинает покрываться серыми пятнами. Глаза становятся красными, а изо рта начинает капать пена. Будто у бешенной собаки. И словно бешеные собаки они начинают
Ну, класс. Просто отлично. Ненависти к магам, бандитов, трупоедов, инквизиции и войны создателям было мало. Они решили сюда добавить ещё и локальный зомбиапокалипсис. Впрочем, чего я удивляюсь? Зная мой уровень везения, чего-то подобного и следовало ожидать. Хорошо, хоть не в самый эпицентр всего этого трындеца зашвырнули, а дали возможность малость освоиться. Ладно. С обстановкой разобрались. Осталась последняя вещь, которую стоит узнать.
– Ещё одно, - сказал я, пытаясь вспомнить имя с записки. Эх, всё-таки зря её выкинул. Надо было попробовать положить кужда-нибудь. Ну да сейчас-то уже всяко поздно, - Вы не знаете человека по имени Роланд Алерейский.
– А чего ты от него хочешь? – нахмурился капитан. Кажется ему это имя о чем-то сказало. А может, просто пытается придать себе важный вид.
– У меня к нему дело.
– Ты же говорил, что потерял память, - хитро прищурился Одор, - Или всё-таки пиздел?
– Это единственное, что от той самой памяти осталось, - покачал головой я, - И то, благодаря записке, которую нашел после того, как очнулся.
– А как он выглядит то, хоть, - поинтересовался Беррен, - Имя такое мы слышим впервые, но может узнаем его в лицо.
– Говорю же. Я потерял память. Так что ни лица, ни рода, ни звания не знаю. Только имя.
– Тогда увы, - пожал плечами капитан, - Мы ничем не можем тебе помочь. Быть может, староста Деммерворта и сталкивался с таким, но путь в город сейчас закрыт.
– Ладно. Лясы поточили, теперь давайте делом займемся, - подвел итог беседы староста, грохнув металлическим дном кружки о столешницу, - Значит так, парень…
– Генри, - подсказал я.
– Значит так, Генри. Мы тебя спасли…
Да ладно. Да ла-а-адно… Готов поспорить на один из передних зубов, что знаю, как у нас дальше пойдет разговор. Это настолько очевидно… Хотя нет. Это просто наглым образом сперто из другой старой игрушки.
– И в благородство играть не будете, - продолжил за него я, - Выполню для вас пару заданий и мы в расчете. Заодно посмотрим, как у меня башка после амнезии прояснится.
В комнате повисло напряженное молчание. Тишину нарушал лишь приглушенный стук топора, да лай пса, доносившийся с улицы.
– Слушай, Беррен, - староста снова нехорошо сощурился, а рука капитана стражи сама собой легла на рукоять меча, - А может все-таки ритуал прошел удачно? Просто парень косит под дурачка?
– Вряд-ли, - покачал головой стражник, - Он бы тогда не бегал от трупоеда и не орал, как полоумный. Если, конечно, легенды не врут.
– Ладно, - кивнул староста, откидываясь на спину кресла, - Будем
– Амнезия, - поправил его я, отставляя опустевшую кружку в сторону, - Потеря памяти, если по-простому.
– Во как, - хмыкнул Беррен, - Видать, до ритуала, ты был из этих. Из ученых мужей. Впрочем, где, как не в книгах и свитках ты мог этой дурости набраться.
– Ключевое слово: «был», - подметил староста, - Ладно, это все замечательно, но мне ещё донесение в Деммерворт отправить нужно. Беррен, будь так добр, отведи его в казарму, посмотри, насколько хорошо он управляется с копьём или дубинкой, и объясни, что конкретно мы от него хотим. А потом, - Одор почесал подбородок, - Загляни ко мне. Нужно будет обсудить кое-какое дельце.
– Добро, - кивнул капитан, встал и направился к лестнице. Я ещё раз тоскливо глянул на полупустую тарелку, с очень вкусной похлебкой, на старосту, весь вид которого говорил о том, что далее лицезреть меня он не хочет, вздохнул и пошел вслед за стражником.
Путь вниз, как ни странно, занял ещё больше времени, чем у Беррена ушло на подъем. Капитан держался за перила обеими руками, пытаясь сохранять равновесие. Помощь предложить я снова не рискнул. В конце-концов, если ему будет реально надо – сам попросит.
После дело пошло бодрее. Немного постояв у подножия лестницы, мы пересекли общинный зал и снова оказались на улице. Солнце уже стояло в зените. По дороге между домами прогуливалось несколько мужиков. Крестьянка с полным ведром воды куда-то спешила. С псом во дворе играли двое детей.
– Эй, Зиф, - рявкнул капитан, - А ну ка голос!
Собака тут же залилась громким лаем, а дети бросились в рассыпную.
– То-то же, - хмыкнул Беррен, - Будут знать, как за уши его дергать. Ладно, Генри, пойдем. Тут недалеко совсем.
Казарма располагалась на самом краю деревни. Правда, идти действительно, оказалось совсем недалеко – поселение было совсем небольшим. Низенький, одноэтажный домик, с несколькими окнами и вытоптанной площадкой перед ними. На самом краю импровизированного «плаца», стояли несколько соломенных чучел. Одно из них яростно колошматил палкой какой-то светловолосый парнишка.
– Ну, вот и пришли, - бросил капитан, - Заходи внутрь и располагайся на любой свободной койке. Это твой новый дом. По крайней мере, на ближайшее время.
Глава 4 «Ополчение»
Изнутри казарма оказалась весьма просторным, чистым помещением с несколькими койками, парой шкафов и тремя сундуками. У дальней стены расположились несколько стоек, к которым были прислонены длинные копья, с чуть потускневшими железными наконечниками. Рядом на некоем подобии манекена висела старая, пробитая в нескольких местах кольчуга, а на тумбочке неподалеку лежал круглый шлем с широкими полями. Шапель. Или, как её называли на исторической родине – капеллина.