Безудержный ураган
Шрифт:
— Шаймор, что ты здесь делаешь?
— Так-то ты встречаешь старого друга и боевого товарища? — отпихивая его и протискиваясь в комнату, заявил Шаймор.
Бруснир вздохнул, отодвигаясь:
— Ну, заходи. Какими судьбами?
— Я приехал за тобой. Думается мне, что с тебя достаточно мести и ненависти, и пора бы уже вернуться…
— Исключено, — перебил Бруснир и отвернулся к единственному окну в тесной комнатенке. — Я даже обсуждать это не буду.
— Я и не думал, что будет легко, — засмеялся Шаймор и уселся на единственный стул, который жалобно заскрипел под ним, грозя развалиться. — Знаешь ли
— Это мне только на руку. Если сами придут, — устраиваясь на кровати, с довольным видом заявил Бруснир.
— Вижу, ты совсем спятил… Давай, возвращайся, ты нам нужен. Война закончилась, друг.
— Ваша война закончилась, моя — нет. И у меня нет друзей, так что оставь меня, наконец, в покое.
— То есть то, что пять лет мы воевали спина к спине; ты вытаскивал меня полуживого из забавных передряг; спасал мне жизнь и я тебе, кстати, тоже, — все это не считается за дружбу?
— Это долг, навязчивый ты засранец.
— Ну да, ну да, — усмехнулся Шаймор. — А если я скажу тебе, что мне нужна твоя помощь, тоже откажешь?
— Откажу. Во-первых, потому что помощь не нужна — хитрость тебе никогда не давалась. Во-вторых, потому что я занят. Очень занят своими делами.
— Знаю я эти твои дела… Но мне действительно нужна твоя помощь. Очень.
— Хорошо, выкладывай, — кивнул Бруснир.
— Есть одна чародейка, — начал Шаймор. — Мне нужно доставить ее на Шантах. Живой.
— Не хватало еще чародеек. И в чем здесь проблема? — взглянул на него Бруснир. — Зачем тебе моя помощь? Боишься заблудиться что ли?
— Остряк. Дело в том, что на нее охотятся едва ли не больше фаурренов, чем на тебя. И я боюсь, что могут быть проблемы с тем, чтобы доставить ее именно живой. Если на нас нападут… Сам знаешь насколько маги уязвимы перед фаурренами.
— Какой дурак послал тебя на такое задание одного?
— Предполагалось никто не знает, что Дара здесь, в Диллайне. Фауррены искали ее на родине — Хистрии. Но… Нас заметили. Теперь я ее прячу и ищу возможность вывести с материка. Фауррены следят за всеми кораблями, отплывающими на Шантах. С каждым днем оставаться здесь все опаснее.
— Хорошо.
— Что хорошо?
— Я помогу тебе, балбес. У меня есть знакомый капитан и идея.
Бруснир договорился с приятелем и тот, отчалив из порта Диллайна, поплыл не на Хистрию, как собирался, а сначала бросил якорь близ деревеньки неподалеку. Ночью к зарослям камыша возле берега подошли двое мужчин и женщина. На всех темные плащи, капюшоны скрывали лица. Один из мужчин вошел в воду и спустя пару минут вытолкал спрятанную в камышах лодку. Помог сесть женщине, забрался сам и взялся за весла. Последним запрыгнул его огромный спутник и чуть не перевернул лодку. В ночи раздался приглушенный смех.
Путешественники доплыли до корабля и взошли на борт. Суденышко взяло курс на Шантах. К утру догнало один из крупных торговых кораблей и пересадило на него троих путников.
***
Морское путешествие до Шантаха прошло без приключений. Ступив на родную землю, вальдары и вовсе почувствовали себя в безопасности. Переночевали в портовой таверне и, купив тройку лошадей, двинулись в путь верхом. Они направлялись в столицу Шантаха —
Всю дорогу Бруснир хмурился, даже больше, чем обычно. Его раздражало, что кругом нет ни одного фауррена и не на ком сорвать злость. Его бесила Дара. Эта ярко-рыжая бестия оказалась жутко капризной. Чародейка относилась к тому типу женщин, которым просто необходимо, чтобы любой встретившийся на пути мужчина, смотрел на них, приоткрыв рот от восхищения. Каждый должен был уделять магичке все внимание и вообще крутиться вокруг, не уставая восхищаться, и слушать всю ту чушь, что выльется из ее коралловых губок. Причем, чем больше мужчин Даре удавалось собрать вокруг, тем счастливее она становилась. Бруснир однажды насчитал полтора десятка обожателей, когда они остановились отдохнуть в одном из городов по пути. Сам он старался просто держаться от нее подальше и большей частью молчал, но Дара не оставляла бесконечных попыток его очаровать. Иногда Брусниру хотелось рычать, но он только пришпоривал коня и вырывался вперед. Чародейка тогда, скорчив несчастную гримаску, переключалась на Шаймора. Последний, впрочем, с удовольствием коротал долгие дни в болтовне с Дарой, а ночами наслаждался ее ветреной нецеломудренностью.
До Азирона оставалась пара дней пути. Вальдары решили заночевать в деревеньке под названием Нерра. Утоптанные улочки были безлюдны, и только на главной площади собралась внушительная толпа народу. Бруснир придержал коня, издалека рассматривая столпотворение, но туда не поехал, направился сразу к таверне. Никто не вышел встретить гостей. Шаймор поймал чумазого мальчонку возле конюшни. Тот сообщил, что все на собрании. И убежал туда, боясь пропустить что-нибудь интересное. Вальдары переглянулись и, оставив лошадей в конюшне, решили прогуляться до площади. Дара не пошла. Сказала, что устала и подождет в общем зале таверны.
Воины пробрались сквозь толпу к самому центру событий. Высокий худощавый старик, судя по длинной мантии — жрец, бранил и обзывал ведьмой пожилую женщину. Она держалась неестественно ровно, отвечала довольно ядовито и одаривала жреца презрительным взглядом. Перепалка разгоралась все сильнее. Сквозь толпу, чуть не задавив деревенских, проскакала Дара и недовольно спросила у вальдаров:
— Сколько можно вас ждать? Я голодна и хочу принять ванну. Вы нашли хозяина этой проклятой забегаловки?
Бруснир одарил ее сердитым взглядом и молча отвернулся. Шаймор что-то негромко ответил. Тем временем жрец все яростнее наступал на старуху. Бруснир догадался, что это деревенская травница, а священнослужитель упрекает ее в колдовстве. Одними обвинениями он ограничиваться явно не собирался, за его спиной собрались приспешники. Между ними и старухой вдруг появилась девушка. Молодая, хрупкая, но обладающая яркой красотой. Необычную бледность кожи оттеняла черная копна волос, струящихся вниз до поясницы. Они скручивались в блестящие локоны, к которым хотелось прикоснуться. Смелости ей было не занимать. Она стала на пути агрессивно настроенной толпы и не собиралась давать травницу в обиду. Хотя у приспешников жреца появились в руках вилы, и они нахально пытались оттеснить девушку. Жрец угрожал: