Безумцы из Баальбека
Шрифт:
— Прекрасно, — сказал Малко. — Расскажите мне об Абу Насра.
Она без слов открыла ящик стола, порылась в нем, протянула ему фотографию и закурила так стремительно, что он не успел поднести огонь. Малко взглянул на снимок. Араб, пышные усы, коротко остриженный, нос перебит, небритый, сросшиеся брови, толстые губы. На вид лет тридцать.
— Снимок сделан в 1973 году, — предупредила Джослин Сабет. — С тех пор никому не удавалось его сфотографировать.
— Вы знаете, где он находится?
— Да. В Баальбеке.
— А
— По нашим сведениям, практически никогда. Израильтяне назначили за его голову высокую цену.
Она нервно затянулась, не сводя с Малко черных глаз.
— Что вам еще о нем известно? — спросил он.
Молодая фалангистка горько усмехнулась.
— Зачем вам? Хотите вступить с ним в бой?
— В принципе, да.
Она раздавила окурок в пепельнице.
— Браво! Надеюсь, вы не лжете. Американцы вечно полны благих намерений, но на этом все обычно и кончается. Если не считать того, что они подставляют себя под пули.
— Сейчас у меня нет больше времени, но я приглашаю вас на ужин, — сказала Джослин Сабет. — У моих друзей будет веселая вечеринка. Потом мы сможем поговорить...
Малко вспомнил о предупреждении Роберта Карьера. Впрочем, светский ужин его ни к чему не обязывал. Джослин продолжала властным тоном:
— В восемь тридцать я буду ждать вас на углу улиц Амра и Садуль. После комендантского часа нас никто не увидит, так лучше. Если вы и в самом деле намерены отыскать Абу Насра, думаю, я смогу вам помочь.
У этой хрупкой женщины было больше энергии, чем у десятка мужчин.
— Могу я попросить вас уточнить кое-какую информацию? — спросил Малко. — Мне нужно знать владельца автомобиля с номером, который я сейчас продиктую.
— Давайте.
Она сделала пометку в блокноте и поднялась:
— Ответ получите вечером. Вы на машине?
— Да.
Она протянула руку.
— Тогда до вечера.
Махмуд и Малко снова оказались в Музейном проезде, на знаменитом перекрестке Смерти, как его стали называть после раздела Бейрута. Давка немыслимая. Желтая стена Еловой резиденции, а с другой стороны — пустые разрушенные здания. Концерт клаксонов не давал Малко расслабиться. Куда приведет его ниточка от «вольво»?
Глава 4
Под свист сумасшедшего попугая Малко пересек холл «Коммодора». На улице было безлюдно: наступил комендантский час. Восемь двадцать. Он пешком спустился по переулку к улице Амра. Тишина, так контрастировавшая с дневным оживлением, давила на него... Гулко раздавались шаги. В конце улицы Амра он заметил красную «мицубиси».
Она призывно мигнула фарами. Джослин Сабет прибыла вовремя. В тот же миг у него за спиной раздались быстрые шаги. Малко похолодел. Подарок Роберта Карвера, «Магнум-357», остался в гостинице. Вот именно так и подставляются. Он обернулся и увидел, что к нему кто-то бежит.
Прошло еще несколько секунд, прежде чем он узнал женский
— Простите, я опоздала.
Мона, стюардесса! В синих туфлях, сильно накрашенная, рот чуть не фосфоресцирует в полутьме. Она, часто дыша, ухватилась за руку Малко.
— Хорошо, что ваш шофер заметил, как вы вышли. Куда направляетесь?
Малко мысленно обругал бдительного Махмуда. Духи Моны окутывали его нежным облаком. Вдруг пучок ослепительного света ударил в глаза. Фары красной машины. Мона зажмурилась.
— Патруль! — воскликнула молодая ливанка. — Пропуск у вас есть?
Ответить Малко не успел. Фары потухли, дверца красного автомобиля распахнулась. Джослин Сабет вышла и решительным шагом направилась к парочке. Мона на несколько секунд онемела от изумления, потом рассмеялась.
— Ах вот оно что! Эта зараза на пожарной машине уже успела вас захомутать.
Женщины, без сомнения, знали друг друга. Джослин Сабет подошла к ним, ослепительно улыбаясь, и бросилась с распростертыми объятиями к Моне.
— Как поживаешь, милая? Вернулась из Парижа?
— Да, вчера. Как я рада тебя видеть! — промурлыкала в ответ стюардесса. — Мы искали такси. Собираемся к Сержу.
— Надо же, и я тоже, — невозмутимо проговорила Джослин. — Заехала вот за своим другом Малко. Могу подвезти.
Помурлыкав еще немного, они уселись в красную «мицубиси». Мона устроилась на заднем сиденье, с сожалением оставив место рядом с водителем для Малко. Машина рванула по темным пустым улицам без красных сигналов светофора, без пешеходов. Она летела, как торпеда. В километре первый военный пост. В машине загорелся свет. Улыбка закутанному солдату. Тот махнул пропусками, и они полетели дальше.
Выехали на пустынное шоссе, вдоль которого стояли разрушенные черные и зловещие дома.
— Кольцо, — объяснила Джослин.
В конце шоссе — еще одно заграждение из старых шин и мешков с песком, за которыми прятались взвинченные солдаты. Еще четырежды останавливались они у постов, прежде чем добрались до узкой улочки. Из белого особняка доносились звуки поп-музыки.
— У них и свет есть, — заметил Малко.
Почти полное отсутствие освещения делало руины еще мрачнее, а атмосферу пустынных улиц еще более гнетущей.
Джослин указала куда-то рукой, и Малко увидел толстый черный кабель, тянувшийся поперек дороги.
— Выкручиваются, как могут, — объяснила ливанка. — Они питаются от соседней клиники, где есть своя станция. Серж умеет жить... Пошли.
Она властно взяла Малко за руку и повела по темной тропинке, петляющей среди деревьев сада. Мона в одиночестве ковыляла позади. Антрацитово-черный привратник, затянутый в белоснежную униформу, открыл перед ними дверь мраморного холла, отделанного под голливудскую виллу. Скинув норковую шубку, Джослин бросила сладострастный взгляд на Малко и сказала на ходу: