Безумие Джоула Делани

Стюарт Рамона

– Что же будет с Джоулом? – спросила я.

И поскольку доктор Райхман медлил, я снова ощутила тревогу, подозревая, что он хочет уйти от ответа. Но беспокойство о Джоуле заставило меня проявить настойчивость.

– Доктор Райхман, вы сами верите в то, что Джоулом владеет дух Тонио?

Трудно уклониться от короткого грубого вопроса. Доктор Райхман поставил свою чашку с мятным чаем и заговорил, осторожно подбирая слова:

– Я полагаю, здесь мы имеем дело со случаем вытеснения, формирующего ядро психастенической кристаллизации. Очевидно, идея одержимости, существующая в обществе,

которому принадлежит жертва, определяет интерпретацию такого вытеснения.

Я попыталась подступиться к этой семантической галиматье с осторожностью фермера, решившего посостязаться в остроумии с балаганным зазывалой. Как я ни прикидывала, выходило, что доктор Райхман считает состояние Джоула лишь психическим заболеванием.

Но доктор Сингх, похоже, остался недоволен.

– Не могли бы вы сказать, как эта интересная теория объясняет парапсихические феномены, связанные с одержимостью? – осведомился он. За изысканной вежливостью, очевидно, скрывалось глубокое разочарование. – Голос духа может сильно отличаться от голоса жертвы. Иногда одержимые говорят на неизвестном им языке, как в нашем случае.

– То, что юноша говорил по-испански, – не такое уж чудо, – возразил доктор Райхман, – он провел некоторое время в Танжере. К тому же он жил в пуэрториканском районе. Подсознание – великая вещь. С его помощью человек может выучить язык и даже не будет об этом подозревать. Известен случай с горничной, неожиданно заговорившей на беглом иврите. Оказалось, что она несколько лет назад работала у одного филолога.

– Затем ясновидение и телепатия, – невозмутимо продолжал доктор Сингх, – я сам был свидетелем танца белла-белла, во время которого одержимый левитировал. Правда, все закончилось трагически. Пение на минуту прервалось, что всегда опасно; в результате он налетел на стену и сломал себе шею.

Воцарилась напряженная тишина, словно между двумя экспертами, каждый из которых лелеял свою собственную теорию, внезапно выросла непроницаемая стена. Я уже встречалась с таким явлением. Но Джоул был не абстракцией, а моим горячо любимым братом.

Мы вежливо простились с доктором Сингхом. Но у меня сердце сжималось от страха.

Когда мы возвращались в большой многоквартирный дом напротив планетария, начало смеркаться, и доктор Райхман принялся меня ободрять.

– Вытеснение, порождающее вторую личность, встречается отнюдь не так редко, как вы могли бы подумать, моя дорогая. Подобные случаи известны, и пациенты выздоравливали.

Он со старомодной галантностью помог мне сойти с тротуара.

– Не волнуйтесь, мы не будем заниматься песнопениями и резать петухов. Мы проведем современное психиатрическое лечение. Прежде всего исследуем причину. Обычно это – чувство вины, возникшее после какого-нибудь проступка в детстве, иногда совсем глупого.

– Как вы думаете, он мог убить Шерри?

В сумерках я не видела лица доктора, но он сочувственно пожал мою руку.

– Ja, это мы и должны установить. Но, разумеется, ни о какой тюрьме не может быть и речи. В худшем случае ему грозит лишь опека.

– «Маттеаван»? – Так называлась государственная клиника для больных преступников. Боюсь, мой тон был слишком горьким.

– Дорогая моя, сейчас

мы только обсуждаем ваше предположение. Но это не исключено. Мы должны отдавать себе отчет в серьезности ситуации. Если ваш брат совершил такое действие – он болен, но также и опасен.

«Опасен, Боже мой, да, опасен», – пронеслось у меня в голове. Если Джоул убил Шерри, он, несомненно, опасен.

– Вы не должны видеться с ним до тех нор, пока он не будет госпитализирован.

– Как это… произойдет?

– Обо всем позаботится доктор Лоренц. Я тоже хотел бы остаться в качестве консультанта. И не только из сочувствия к вам. Этот случай представляет собой очень большой интерес. Но я никак не могу. У меня билет в Лиму на одиннадцать часов. Там меня встречает коллега, который имеет доступ к curanderos. [22] И его время весьма ограничено. Он получил субсидию от Перуанского правительства и уезжает изучать племена Тьерра-дель-Руэго.

– Понимаю, – кивнула я, когда мы проходили мимо компании людей, выгуливающих собак.

22

Целители.

– Сейчас я позвоню доктору Лоренц, – ободряющим тоном сказал он.

Привратник открыл входную дверь, приветствуя доктора Райхмана.

Когда мы позвонили, Эрика сама открыла нам. Она была в голубых джинсах и держала в руке кофейную чашку. Сбросив шлепанцы и разгуливая по комнате босиком, Эрика казалась еще более миниатюрной, чем обычно.

– Черт возьми, зажигалка сломалась, – пожаловалась она. – И куда-то запропастились спички. У тебя нет с собой, дорогая?

Я полезла в свою сумку, но Питер уже достал из кармана коробок, который Эрика приняла с радостным возгласом, и мы последовали за ней по белым меховым коврам мимо знамен Водана на кухню.

Я знала, что не стоит спрашивать Питера, откуда у него оказались спички. Вместо этого я спросила Эрику:

– Сегодня у Чарлза выходной?

– Не произноси это имя. Я просто в ярости. Он улетел в Амстердам, хотя я ему категорически запретила.

– Любовная история в Голландии, – вспомнила я. – Когда же он вернется?

Она поставила чайник на плиту и зажгла конфорку спичками Питера.

– Кто знает? Он, как Кэти, которая бежит через болото к своему Хитклифу. Мне кажется, я бы убила его, если бы только могла достать.

Питер и Кэрри, которые последний раз видели Эрику в Калифорнии, когда еще учились ходить, теперь замерли в восхищении. Психиатры с белыми меховыми коврами и летающими экономами, несомненно, должны пользоваться большим успехом у юного поколения.

Если Эрику и удивило наше прибытие в таком количестве, она не подала вида. Пока варился кофе, она порылась в морозильнике и достала какое-то хитроумное мороженое. Потом дети получили «Полароид» и стали друг друга фотографировать.

Наконец мы с Эрикой поднялись в ее кабинет. Если доктор Райхман предпочитал стиль позднего Фрейда, то здесь царили тиковое дерево и датские покрывала. Эрика пододвинула мне пепельницу и села, скрестив ноги, на застеленный шерстяным покрывалом диван.