Безумие Джоула Делани
Шрифт:
Стук стал громче, и Тонио нахмурился.
– Успокой пса, – буркнул он, – а то я перережу ему глотку.
– Тихо, Барон! – крикнула я.
Наверное, он почувствовал, что у нас кризисная ситуация. По крайней мере, впервые в своей жизни Барон послушался.
– Я должен подумать, – заявил Тонио. – Скажи им, пусть убираются. – И, видя мою нерешительность, заорал: – Скажи им! – Он встал и схватил Кэрри за волосы. – Я выйду с тобой и буду наблюдать.
Наша небольшая группа направилась в гостиную. Мы с Питером возглавляли шествие, Тонио и Кэрри шли сзади.
– Иди, пока они не вышибли дверь.
И, поскольку я все еще колебалась, он нажал на рычажок, и в ту же секунду выскочило зловещее длинное лезвие.
Я закричала.
– Инспектор Рассел! – Стук прекратился. – Я не могу впустить вас. – Я взглянула на Тонио, он кивнул, и я продолжала: – У него нож. Он говорит, что, если вы войдете, он убьет Кэрри.
Наступила тишина. Затем послышался спокойный холодный голос Рассела-
– Кто он, миссис Бенсон?
Наша беседа стала напоминать телефонный разговор. Я поняла, что мне ничего не удастся объяснить.
– Это Джоул, – ответила я. Никогда еще у меня не было такого ощущения беспомощности.
– Ваш брат? – уточнил невозмутимый голос.
– Да, мой брат.
– Теперь скажи им, чтобы уходили, – приказал Тонио.
Разумеется, они не ушли.
Они окружили «Морской ветерок» и вызвали подкрепление. Каждый раз, подходя к окну, я видела, что их количество возрастает. Примерно через час начали прибывать фотографы и репортеры. Я видела человека из радиокомпании, который держал микрофон перед детективом в штатском. Потом Тонио велел мне растопить камин. К тому времени, когда в камине запылал огонь, сумерки и туман скрыли от нас людей, собравшихся вокруг дома.
После этого мы могли лишь слышать приглушенные голоса людей, выгружавших снаряжение, смешанные с шумом прибоя и подъезжающих грузовиков и пикапов. Время от времени на берегу пытались приземлиться вертолеты. Чтобы спасти Барону жизнь, я заперла его в спальне наверху. Мы слышали, как он ходит туда-сюда над нашими головами.
Нараставшие силы неприятеля не только не пугали Тонио, но напротив, укрепляли его дух. Он как будто устраивал представление, и большое количество зрителей свидетельствовало о его успехе. Он даже спросил, нет ли у меня спиртного, чтобы передать людям, мерзнувшим в тумане. Но у нас ничего не оказалось.
Меня раздражала его странная двуликость: беззаботное равнодушие разрушителя, скрывавшееся за детской наивностью. Когда он смеялся, я ощущала облегчение. Когда его глаза темнели, у меня перехватывало дыхание. Дети, кажется, чувствовали то же самое. Но мы все хотели жить, и между нами возникали новые необычные отношения. Порой он вдруг как будто начинал проявлять заботу о нас, и я даже испытывала к нему симпатию.
Мы находились на каком-то странном изолированном острове, непостижимом для остального мира. Внешне наша гостиная выглядела почти идиллически. Индийские ковры, шезлонги, веселые языки пламени в камине. И мы сами казались счастливым семейством на отдыхе. Мать, дети, молодой человек с приятной улыбкой. Потом зажглись телевизионные
– Скажи им, пусть выключат! – приказал он мне.
Обстановка в комнате сразу изменилась – словно по картине полоснули ножом. Я пошла к окну и попросила выключить свет. Но телевизионщики заупрямились. Инспектор Рассел прикрикнул на них, и свет погас. Я вздохнула с облегчением. Но кошмар отступил лишь на время. Я решила воспользоваться передышкой и сделала еще одну попытку уговорить Тонио.
– Они не уйдут, ты же знаешь, – мягко сказала я ему. – Тебе надо сдаться. Даже если ты нас убьешь, все кончится этим.
– Замолчи, – огрызнулся он. – Я не собираюсь сидеть в «Маттеаване».
– Тебе не надо там сидеть, – возразила я. – Ты можешь освободиться.
Он взглянул на меня с удивлением.
– Пожалуйста, оставь Джоула, – попросила я.
– А что станет со мной?
– Ты не можешь вернуться туда, откуда пришел?
Он не ответил, но по выражению его лица я догадалась, что он вспомнил про что-то скверное.
– Я сидел в черном ящике, – наконец произнес он. – Там не хватало воздуха, и у меня болела голова.
Я не поняла.
– Я кричал, но никто мне не ответил. Меня подбрасывало и било о стенки ящика.
Кажется, я начала догадываться. Похоже, Тонио описывал то, как его отчим катил к реке тележку с сундуком. Мистер Перес сказал жене, что к тому времени Тонио уже умер. Быть может, он и сам так думал, пока не услышал шум и крики бившегося в сундуке Тонио. Когда мистер Перес катил свою тележку, ему пришлось принять нелегкое решение. Парень был негодяем, бандитом. К тому же когда-то жил с брухой. Кто мог сказать, что произойдет, если его выпустить?
– Я долго падал. Потом внутрь стала затекать вода.
Перес сбросил свой груз в воду. Пусть река заберет его, а тяжелый уголь удержит на дне.
– Я не мог дышать, у меня разрывались легкие.
Смерть утопленника ужасна. Опустив голову, он смотрел на свои руки, словно еще видел на них кровавые следы отчаянной борьбы. Но это были руки Джоула – руки Тонио съели угри и крабы.
– Что случилось, когда ты… умер? – спросила я.
– Туман и вода. Больше ничего. Моя бруха говорила, что придут духи, мои предки, друзья, которые меня любили.
Он замолчал, и я представила себе боль и разочарование одинокого существа, затерявшегося в каком-то туманном краю между жизнью и смертью.
– Потом я нашел путь обратно, – продолжал он. – Не знаю как. Может быть, потому, что я так ненавидел Переса. Он очень нехорошо поступил со мной. Мне удалось вернуться на Вторую улицу. Я видел Переса. Видел мою мать. Я пытался дать им знать о себе. Сбросил на пол свою фотокарточку. Но у меня не хватало сил. Потом моя мать испугалась и стала зажигать защитные благовония. Они меня не беспокоили. Но я устал от того, что меня никто не видит. И я хотел убить Переса. Мне не хватало только одного – тела Тогда я стал посещать свою прежнюю квартиру. Была уже зима. Перес вынес мои вещи, перекрасил стены. Там появился новый жилец.