Безумие
Шрифт:
Софи наблюдала, как детектив прошла к двери и позвала своего напарника. Они перекинулись парой фраз и перед уходом мужчина передал ей какой-то лист бумаги в полиэтиленовом файле.
Софи услышала с улицы рев двигателя и визг покрышек быстро уезжающих машин.
– Я все время думаю, не хочет ли Лачлан сейчас кушать. Не холодно ли ему. В таком возрасте дети нуждаются в постоянном внимании и уходе, и он наверняка сейчас плачет. А они не знают, как сделать так, чтобы ему было хорошо. Ему нужны мы. Он не понимает, почему мы не приходим на его плач.
Софи
– Он такой маленький и такой беспомощный.
– Миссис Филипс, мне надо вам кое-что показать.
Детектив положила на стол полиэтиленовый файл.
– Эту записку обнаружили возле вашего мужа.
Софи прочитала: «Держи язык за зубами. Сам знаешь, так всем будет лучше».
– Вам это о чем-нибудь говорит?
– Совершенно ни о чем. – Черные буквы резко выделялись на белом листе бумаги. – Если бы это был Сойер, то зачем бы ему понадобилось оставлять такую записку?
– Это мог сделать не только Сойер.
– Тогда кто?
– Пока мы этого не знаем. – Детектив взяла в руки записку и стала сама ее рассматривать. – Мы проверим, есть ли на ней какие-нибудь отпечатки, определим фирму производителя бумаги и, надеюсь, марку принтера, на котором это было распечатано. Криминалисты сейчас работают в вашем доме – собирают вещественные доказательства, – сообщила детектив. – В деле задействовано много людей, миссис Филипс. Мы обязательно найдем вашего ребенка.
Софи вздрогнула.
Четверг, 8 мая, 00:05
Софи смотрела на неподвижное лицо Криса. Он лежал без сознания, подключенный к аппарату искусственного дыхания в палате интенсивной терапии в Королевском госпитале Северного побережья. У рта полоской белого лейкопластыря была закреплена прозрачная пластмассовая трубка, а обнаженная грудь вздымалась в такт работающему аппарату. Из-под повязки на голове можно было разглядеть только его темные глаза да засохшую в ноздрях кровь.
Глория, прижав левую ладонь Криса к своему лбу, причитала сквозь слезы. Софи взяла Криса за правую руку. Пальцы привычным жестом легли на запястье, чтобы проверить пульс. Запахи крови и антисептика были настолько сильными, что она ощутила их у себя во рту. Это напомнило ей о неделях стажировки в анатомическом театре, о мужчине, которому пуля попала в голову, о том, как вспотели хирурги у операционного стола. Но пациент умер.
В палату вошел врач в форме для проведения операций.
– Меня зовут Пит Джонс. – Он протянул Софи руку. Даже очки не могли скрыть усталости в его глазах. Она представила Глорию и назвала себя, и врач кивнул, приветствуя их обеих. – Есть ли новости о вашем малыше?
– Пока никаких.
Врач молча слегка сжал плечо Софи.
– Как прошла операция? – спросила Глория.
– Все в порядке. Пуля прошла чуть выше носовой перегородки, но не задела головного мозга: она изменила траекторию движения благодаря носовым пазухам. Мы без особых осложнений смогли извлечь ее, и операция была
– Но если он вспомнит, кто напал на него, это поможет нам найти Лачлана, – попыталась возразить Софи.
Губы врача превратились в тоненькую ниточку.
– Если его состояние будет стабильным, мы уменьшим дозу вводимых ему седативных препаратов. – И он вышел из палаты.
Глория поправила одеяло на ногах Криса.
– Я всегда хотела, чтобы Крис стал врачом.
– Я знаю.
– Он ведь такой умный, – сказала она. – Но почему-то его не привлекала эта Идея. Может, в этом есть какой-то знак свыше. По крайней мере, во врачей не стреляют в их собственных домах.
– Стрелять могут в любого человека и в любом месте. И не важно, кто он, – ответила Софи.
Глория продолжала, как будто и не слышала сказанного Софи:
– Врачи и зарабатывают достаточно, чтобы их жены могли сидеть дома с детьми.
– Крис любит свою работу, а я люблю свою, – парировала Софи.
Глория отвернулась и стала рассматривать панель управления аппаратом искусственного дыхания.
– Не знаю, правильно ли установлены датчики, – вдруг сказала она.
– Персонал знает свою работу.
Софи прижала теплую ладонь Криса к своей щеке. Софи рассчитывала, что в столь трудный момент жизни они с Глорией будут поддерживать друг друга, но, наверное, такое вряд ли возможно. Софи предположила, что Глория настолько расстроена исчезновением Лачлана, что не может контролировать свое поведение. Но внутренний голос подсказывал, что Глория вообще не умеет вести себя иначе. И Софи решила оставить ее одну.
– Пожалуй, я пойду.
Глория придвинула пластмассовый стул поближе к кровати Криса.
– Да, ты можешь идти. Я сама обо всем позабочусь. Софи склонилась над мужем. Губы Криса были слегка приоткрыты из-за пластмассовой трубки, и она уловила несвежий запах из его пересохшего рта. На его бледном как мел, опухшем лице до сих пор остались кровоподтеки, а глаза превратились в две узкие щели.
– Просыпайся поскорее, дорогой, нам надо поговорить. Нам нужно найти нашего мальчика. – Софи поцеловала Криса. – Я люблю тебя.
В коридоре она задержалась, чтобы вымыть руки. Капли воды упали на рукав кожаной куртки сержанта Грина. Полицейские разрешили ей взять из гаража машину, когда она настояла, что сможет поехать в госпиталь сама, но не позволили войти в дом, чтобы взять какую-нибудь одежду. Софи нравилась куртка: ее запах и поскрипывание кожи напоминали ей о Крисе. До сих пор она так и не согрелась.