Безумие
Шрифт:
Рабочий попятился. Его волосы, обычно мягкие и прилизанные, торчали теперь вверх наподобие щетки. Чудовище не удостоило его даже взглядом. Наконец человек развернулся и бросился бежать. Бежал он до тех пор, пока не упал перед самым входом, у ног возникшего на пороге химика.
— Что случилось? — вытаращился тот.
— Инопланетяне! На нас напали инопланетяне!!! — во весь голос завопил рабочий — и прикусил язык.
Из коридора — того коридора, что вел к лаборатории и Городу, — донесся очень странный звук — словно огромное насекомое щелкало своими надкрыльями перед гигантским звукоусилителем. Или
Рабочий тихо вскрикнул, химик обернулся: коридор был заполнен медленно ползущими нечеловеческими тварями, передвигающимися почему-то в основном по стенам и потолку.
Сразу два вопля поднялись, сливаясь в один…
Что же касается рабочего и химика — для такой толпы голодных существ они оказались очень легкой закуской, так что до чанов чудовища дорвались не менее голодные, чем были до того…
52
Синтия ощутила на лице легкое прикосновение сухих и гладких пальцев, вздрогнула и открыла глаза.
Нет, наверное, она еще спала: откуда здесь могло взяться улыбающееся лицо Дика?
— Ну, Русалочка, привет! — послышался его голос, и Синтии ничего не оставалось, как открыть глаза снова.
— Ты?
— А то кто же? — хохотнул он. — Одного не пойму, подруга, что это ты так разоспалась? Вроде как не время…
— Я… — Синтия потянулась ему навстречу, но чуть не вскрикнула, ощутив боль в обожженной вчера спине.
— Ладно. Я вижу, что вид у тебя не блестящий. Теперь ты свободна и можешь привести себя в порядок… — он протянул ей руку, помогая встать, и на этот раз Синтия не удержалась. Она не вскрикнула и не застонала — скорее охнула, но и этого оказалось достаточно, чтобы веселье сползло с лица Дика. — Ты… Что эти сволочи с тобой делали? — покачнулся он.
— Ничего, — Синтия стиснула зубы и одной рукой схватилась за спинку соседнего кресла, чтобы не упасть от неожиданной слабости.
— Но что у тебя со спиной? — выражение лица Дика стало хищным. Он знал, что от служащих Компании можно ожидать и худшего, — но как-то до сих пор не верил, что они могли поднять руку на почти свою.
— Это не они, Дик, — по бледному лицу девушки пробежала легкая судорога. — Это — Чужие…
— Что? — подпрыгнули вверх его брови, рот замер в оскале.
— Чужие… — она болезненно поморщилась.
— Инопланетяне? Монстры? — похоже, поверить в это Дику было еще сложней. — Но — зачем?
— Я упала… У них внутри вместо крови кислота — брызги попали на меня… Подожди, Дик, мне надо кое-что тебе сказать… — она остановилась. — Дай я только приду в себя.
— О, Господи! — гримаса сползла с его лица. — А я-то подумал… Ладно, сейчас я помогу тебе добраться до кровати. Ты только представь: мы захватили этого мерзавца Главу Компании живым!
— Зачем? — вяло пожала плечами Синтия, и боль от ожогов снова напомнила о себе, заставив сморщиться.
— Мы будем его судить, — торжественно объявил Дик. — Судить по законам совести. Ну ладно — давай руку… Или тебя отнести? — не дожидаясь ответа, он подхватил девушку на руки, стараясь как можно меньше прикасаться к ее спине, и понес в соседнюю комнату. —
— Эдвард дал мне снотворное, — безразличным тоном проговорила она. — Я надеялась, что это яд… и приняла.
В ответ Дик хмыкнул что-то неразборчивое. Опустив девушку на короткую софу (ему показалось кощунственным выделить Синтии «обгаженную» Главой Компании кровать), он погладил ее по голове и быстро отдернул руку, словно устыдившись такого проявления чувств.
— Ладно, дрыхни! — махнул он рукой и едва ли не бегом выскочил из комнаты. — Я пришлю Тьюпи — может, он чем-то тебе поможет…
И Дик проследовал во двор, куда уже был доставлен связанный по рукам и ногам Лейнарди (выполнявшие эту работу дебилы не поскупились на веревки). Сюда же стащили с крыши и Эдварда — словно в насмешку, его сковали собственными наручниками, обнаруженными при обыске, во время которого он лишился также двух пистолетов. Впрочем, Варковски оказался как бы в стороне во всех смыслах этого слова и сидел теперь, обнимая одну из подпорок трамплина. Что же касается Цецилии, то ее попросту заперли в фильмотеке — единственной комнатке, напрочь лишенной окон. Первое время женщина возмущалась, но довольно быстро смирилась со своей участью и гадала теперь, хватит ли у ее новоиспеченного супруга и у Эдварда ума молчать о состоявшемся бракосочетании. Несмотря на критическую ситуацию, Цецилия ухитрилась прихватить с собой ценные документы и теперь судьба Лейнарди почти перестала ее беспокоить: вряд ли он успел составить завещание, а двойное вдовство, по всей вероятности, было бы ей только на руку.
Дик остановился напротив своего противника и, прищурившись, заглянул ему в глаза.
— Что вы собираетесь со мной делать? — усталым голосом поинтересовался Лейнарди. — Вам нужен выкуп? Чего вы хотите — могу я узнать?
— Узнаешь, — упоминание о выкупе заставило Дика сердито скрипнуть зубами. — Только не думай, что ты сможешь от нас откупиться. Единственное, чего мы хотим, — справедливости.
— Понятно. У одних есть деньги и власть, у других — нет, и разделить их, по-вашему, будет справедливо… Сколько вам надо, молодой человек?
— Во сволочь! — к Дику подошла Линда. — Он еще выступает! Шкура нам твоя нужна — понял?
— Потише, девочка, — Дик отстранил ее рукой. — Нам нужна справедливость — и только. Тебя будут судить, слышишь, подонок? Тебя — и всю вашу проклятую Компанию в твоем лице. У вас на совести столько грехов, что никакими деньгами ты их не искупишь. А если я еще услышу, что ты торгуешься, то просто дам тебе в морду, понял?
На последней фразе Дик сорвался — роль высшего беспристрастного судьи плохо удавалась ему. Кипящая внутри ненависть мало помогает самообладанию.
— Осторожнее, босс, — подал голос Варковски. — Этот человек забыл вам представиться. Так вот, его зовут Дик Торнтон, если помните.
— Террорист, что ли? — Глава Компании невольно затаил дыхание. Уж кого-кого, а эту категорию, к счастью, встречающуюся достаточно редко, он совсем не понимал, а потому и боялся.
— А хоть бы и так… — огрызнулся Дик. — Тебя вообще не спрашивали. Главное — мы устроим суд, на котором вспомним и инопланетян, и убранных свидетелей… Да мало ли — сейчас мы примемся за обвинение.