Безумная Роща

Смирнов Андрей Владимирович

Это было скорее обманом, а не войной. Тот Эл, о котором я говорю, обманул своих братьев — так же как мастер обманывает себя, расставаясь с работой, недостатки которой видит, но исправить их — уже не смеет.

— В чем же заключался его обман?

— Он побудил Элов преждевременно прикоснуться к мирозданию. Не приблизившись еще на должное расстояние — отразить себя в нем.

— Для чего?

— Так рождены были боги. Их называют творцами, но это неверно, ибо они лишь оформили то, что уже было, а новое, качественно иное могли творить только Элы.

Но вот Элы приблизились к миру и увидели богов. Боги же

были готовы вступить с Элами в битву, чтобы защитить то Сущее, богами которого они были. Разгневались Элы, но сказали сами себе: «Можем ли мы бороться с собственными детьми? Что ж, пусть это несовершенное Сущее станет их владением, а мы поищем себе другое место, где сотворим иной, совершенный мир. И не станем больше зачинать детей, чтобы никогда повторилось того, что мы видим ныне и чтобы никто в новом творении не стал защищать несовершенное от совершенного Блага.» Сказав так, удалились Элы. А боги остались владеть всем Сущим.

— А что же стало с тем Элом, который пожелал несовершенного?

— Не следует считать, что он пожелал несовершенного. В себе самом он — такое же Благо, как и остальные Элы. Он лишь увидел в несовершенстве иное совершенство, и пожелал сохранить его.

— И все-таки, что с ним стало?

— Он ушел с остальными Элами, иначе и быть не могло, — ответил Мъяонель.

— Я слышала о богах. Скажи: какой из богов — его отражение?

— Нет у него среди богов отражения. Ибо боги — отражение Власти Элов, а он не желал властвовать.

— Но неужели он так легко оставил мир, который полюбил всем сердцем?

— Что же он мог поделать? Ведь, войдя в мир в своей безграничной силе, он изменил бы его точно также, как и другие Элы, а он-то как раз хотел оставить его неизмененным… Впрочем, ты права: было и у него отражение.

— Расскажи мне об нем, — сказала Рола.

— Боги, отражения Благих Элов, поделили между собой все Сущее. Но когда Элы уходили, тот, о ком мы с тобой говорим, оглянулся и создал себе отражение. Но не отражение Власти создал он, а отражение себя самого. Отражение… характера?… души?… Не знаю, как правильно говорить об этом. Это отражение не стало богом.

— Кем же оно стало?

— Трудно ответить на этот вопрос. Впрочем, то недолгое время, пока Эл смотрел на свое отражение, оно могло творить, как и он. В этот час были сотворены необыкновенные существа — они подобны ангелам, но крылья их черны и усыпаны светящимися драгоценными камнями. Но потом Эл отвернулся, и его отражение потеряло способность творить и изменять Сущее.

— Наверное, это отражение все же обладало могучими силами, превосходящими даже божественные?

— Отнюдь. Ничего не оставил Эл своему отражению, кроме только лишь своей памяти. Ведь этот Эл желал жить в мире сущем, а не править им. И отражение его стало жить. Полагаю, что поначалу оно было слабо и бессильно, и любой легко мог уничтожить его. Но впоследствии это отражение возвысилось и обрело Силу — тем же самым путем, каким в свое время обрели Силу все прочие Лорды. Долгое время мы, ваны, знали лишь то, что это отражение есть и что оно смертно, но в ком воплощен тот Эл, нам не было ведомо. А иные народы, пришедшие после нас, не знали даже и этого, и полагали, что мир сотворен богами.

— И до сих пор неизвестно, кто он?

— Недавно, совершенно случайно, мне стало известно его имя.

— Кто

же он?

— Его звали Каэрдин. А титул его был — Повелитель Затмений. Владел он тем, чего Нет и ходил теми Путями Силы, которые открываются, когда все прочие Пути Силы взаимно уничтожают друг друга.

— Как же ты узнал его имя?

— Я слышал о великой войне в Преисподней. Слышал о том, что, когда одна из сторон близилась к поражению, пришли ангелы с крыльями цвета ночи, с крыльями, усыпанными драгоценностями, что подобны звездам, и обратили поражение в победу. Никому иному они бы не стали служить, ибо не принадлежат те ангелы ни сущему, ни Преисподней, ни какому-либо иному из шести Царств… Впрочем, говорят, что Каэрдин пал в той войне. Однако не исключено, что я ошибаюсь, и не в Каэрдине был воплощен тот Эл, ибо ничего этого я не видел своими глазами, а сейчас пересказываю тебе десятые слухи.

Помолчав, спросила Рола:

— Ты рассказал мне о рождении Сущего. Скажи, откуда же, в таком случае взялись остальные Царства: Небеса, Преисподняя, Пределы, Чары и Бред?

— Когда Элы приблизились к миру, наиболее удаленная от них часть Сущего стала Преисподней. Там многое сохранилось от древнего мира. Поэтому часто Владыки Преисподней называют себя исконными владельцами мироздания и утверждают, что их род древнее рода богов и самих Элов. Но это ложь. Ибо нынешние владельцы Преисподней — всего лишь тени и отражения Грызущих и Древних.

Ближайшая к Элам часть Сущего была названа Небесами. Пределы — это и есть пределы Сущего, границы Сущего и не-Сущего. Откуда взялось Царство Чар или Царство Снов, как его иногда называют, я не знаю, ибо я не всеведущ. Слышал я некогда легенду, гласящую о том, что Царство Чар и Снов — отражение предыдущих творений Элов, осколки тех мирозданий, в которые входили Элы и которые они делали совершенными, отсекая от них все лишнее — но, скорее всего, лжива эта легенда. Что касается Царства Бреда, то о его существовании было неизвестно народу ванов. Впрочем, я могу сочинить о появлении Царства Бреда тысячу историй, и о каждой из них можно будет сказать: это — истина. Ибо я только по происхождению — ван, а по титулу и сути — Владыка Бреда.

— Но не ты ли говорил мне не так давно, что весь видимый мир создали Владыки Бреда, и Сущее — лишь крохотный островок в океане Безумия?

Сказал Мъяонель:

— Это так.

— Как же связуются между собой эти две истории?

Сказал Мъяонель:

— Ты верно заметила: истина о том, что мир сотворили Владыки Бреда и другая истина, повествующая о рождении мира истечением силы Элов, взаимоисключают друг друга. Никак не связуются между собой эти две истины и эти две истории. Как Владыка Безумия я знаю одну историю, как ван — другую. И я не исключаю того, что могут существовать еще какие-то истории.

— Так какая же из этих историй — истина? — Спросила Рола.

Ответил Мъяонель:

— Полагаю, что все.

— Как же это может быть?

— Никак.

— Тогда это противоречит логике.

— Да.

— Значит, это ложь.

— Отнюдь. Это истина. Ибо этот мир состоит из парадоксов и противоречий, и множественность творения — наименьшее из этих противоречий.

— Какое же тогда наибольшее?

— Оглянись вокруг. Оно всегда рядом, всегда окружает нас.

Рола оглянулась и сказала: