Безумное такси
Шрифт:
– Здравствуй, куколка, - подошедший сзади старичок радушно повернул её к себе и ласково провел рукой по волосам.
– Можно узнать, кто этот юноша? взгляд его словно бритвой полоснул по Толиковой физиономии.
– Привет, Ниязов!
– Лялька радушно обнялась с ним, нежно поцеловав в губы и шепнула на ухо, - это тот самый бродяга-родственник, о котором я тебе говорила. Хочешь, я подожду тебя на улице, в твоей машине.
Крепенький старичок внимательно поглядел в прекрасные Лялькины глаза и, сожалеюще крякнув, кивнул в знак согласия, вложив в её узенькую ладошку ключи с брелком.
– Вообще-то я против таких вот родственных размолвок, куколка. Но здесь, вижу, случай особый?
– Не то слово.
– Лялька, послушай, - Толик схватил её за руку.
– Брось эту всю бодягу
– Я смогу теперь обеспечить твое будущее...
– Поздно, юноша, - Ниязов положил ему свою руку на плечо.
– У моей куколки уже есть опекун, - он самодовольно другой дланью пригладил свою бородку.
– Да и потом, чтобы обеспечить в настоящее время будущее твоей сестры, а ведь Лиля тебе сестрой приходится, насколько я понял, этих бумажек, которые ты держишь в руках, явно маловато.
– Как раз на туфли и приличные колготки, - прыснул из-за его спины один из охранников.
– А все остальное - неглиже.
– А ты заткнись, шестерня!
– вызверился на него Толян.
– Вместе со своим козлоногим сатиром, - мотнул он головой в сторону Ниязова. И тут же понял, что хватил через край. По тому, как побелел от гнева Ниязов, и как вспыхнула Лялька. Но слово, как говорится, не воробей...
– Ну, вы тут побеседуйте, а я пошла, - сказала Лялька и выпулилась наружу, махнув на прощанье подругам. Коля хотел было выразиться, но Анжела заткнула ему рот своей надушенной ладошкой.
– Сиди и ни дергайся, бойфренд. Это же Рахматулла-бек, неужели не врубился?
– Врубился, а как же, - мрачно подтвердил Коля.
– Кличка "Мохи", что обозначает звезда. Но я эту звезду представлял себе поярче.
– А ему подсвечивают. Вон те, за спиной, - Лера насмешливо мотнула челкой в сторону телохранителей. И Толику я бы сейчас категоричесски не советовала...
Но тот, повидимому, плевал сейчас на советы любой категории - сорвался из-за столика вдогонку за сестрой.
– Лялька, погоди, я не...
Знаменитая троица расступилась, вроде бы пропуская его, и тут же один из секьюрити чуть выставил вперед правую ногу в сверкающем ботинке. Толян, зацепившись о нее, полетел на пол, прихватив с собой по инерции один из сервированных столиков.
– Не ушибся?
– Мохи вынул из нагрудного кармана платок и небрежно уронил его на Толика.
– Слушай, у тебя комплекция дай Боже. Мне нужны такие люди. Вставай, оботрись, есть разговор.
– Некогда, старичок, - Толян поднялся с пола, проигнорировав презент и, потерев правую ушибленную о столик скулу своим кулачищем, без замаха тычком послал его в переносицу того, кто выдал ему подножку. Телохранитель взвыл, закрыв ладонями разбитый фейс. Силой противодействия его отнесло на столики, стоявшие за спиной и он пошел крушить эти хрупкие сооружения своей тушей одно за другим, пока не окопался на полу под стойкой бара.
– Один-один, - удовлетворенно констатировал Толян и тут же сам полетел вслед за нокаутированным противником - второй секьюрити сложил пальцы обеих рук в замок и этой импровизированной кувалдой сбил его с ног, словно кеглю с площадки боулинга.
– Два-один, - хмуро констатировал короткостриженный битюг, подскакивая к лежащему у столика Толяну с явным намерением поиграть в футбол его печенью. Он с садистским наслаждением замахнулся правой ногой...
– Да пошел ты...
– Толян ухватил за ножку стоявший рядом с его носом массивный стул-кресло и выдвинул его в опасную зону. Удар телохрана пришелся в буковую поперчину кресла. Что-то треснуло - то ли дерево, то ли кость ноги, и мордоворот, взвыв не своим голосом, рухнул на пол, как подкошенный. Ниязов тут же просек ситуацию и не по-старчески шустро метнулся под крылышко первого охранника, который заворочался, очнувшись от шока. В другое время Толян с удовольствием добавил бы и первому, и второму... и Ниязову заодно с ними. Но не сейчас - надо было до конца выяснить отношения с Лялькой.
– Некогда мне тут с вами, - он метнулся на улицу. Где без труда обнаружил Ляльку в темно-синем "Мерсе", припаркованном почти под крыльцом. Толян
– А ну, вылазь из этого такси, слышишь ты, лахудра! Я тебе покажу, как травить меня своими кобелями!
– Послушай, вьюнош, - услышал он за спиной знакомый уже голос, - вся наша жизнь, к твоему сведению, есть безумное такси,мчащееся на полной скорости в сторону Неизведанного. И пока бездушный счетчик цокает, отсчитывая прожитое время, эта машина может в самый неожиданный момент вписаться в такой крутой вираж, о котором и помыслить не может сидящий в салоне клиент. Мы с тобой по недоразумению попали в это самое безумное такси в одно время, в одной точке пересечения, но... Ты нервный и непослушный мальчишка. Поэтому ничейный счет придется пересмотреть.
Обернувщись на голос, он узрел на выходе из бара "Селена" все того же Рахматуллу, а боковым зрением - мощную лапу на замахе, с нанизанным на пальцы кастетом фирмы "Бигрэйн" - название ясно читалось на корпусе "игрушки", потому что было уже у самого его лица. А дальше - колокольный звон под черепной коробкой и, естественно, черная пелена перед затухающим взором...
Глава 3. КАК ЭТО ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ.
Подмосковье, Мытищи, май 2000 года. Тот же день.
– Скорую бы надо...и милицию, наверное, - выссказал кто-то робкое предложение.
Толян поднял голову и оглядел собравшихся вокруг него. Семнадцать человек, бригада "Ух", как называли они сами себя. Девять из них, включая самого бригадира, высококлассные специалисты-шабашники, по крупицам собранные со всех необъятных просторов России - из самых её закоулков. Русские строительные Левши, так сказать, способные делать любую работу - от кирпичной кладки до установки современного универсального шведского замка на "амбразуру" - стальную входную дверь. Теперь их осталось восемь... И девять подсобников. Но не тех подсобников, под которыми принято подразумевать обросших барыг с помятыми рожами, способных переносить с места на место лишь ведра с раствором, да подтаскивать кирпичи на подмости. Не исключалось, конечно, и это. Но вдобавок каждый из них имел какую-нибудь особо значимую специальность: сварщик, электрик, дизайнер, сантехник, тракторист, крановщик и стропаль...В общем, бригада Толика Понякова бралась за постройки любой сложности и вполне успешно подводила их "под ключ", то есть до полной сдачи объекта под заселение.
Пять лет, пять долгих лет Толян собирал свою бригаду из "летунов" по элитным стройкам Закавказья, отсеивая "шелуху" вроде случайно затесавшихся подработать "хапков", которые за всю свою сознательную жизнь научились лишь держать в руках ножовку, топор, да молоток, не зная даже, что с помощью этих нехитрых инструментов можно запросто срубить неплохой домик , причем без единого гвоздя. Молоток можно даже отбросить - обухом топора Толян запросто вгонял гвоздь-сотку в доску или бревно с трех ударов. Этому он научился ещё дома, в станице, у старого плотника Василя, тоже мастера-самоучки. А остальному - во время своих скитаний по многочисленным стройкам России. Понаблюдав, какими усиленными темпами в период перестройки плодятся в России "новые русские", Толян понял - при таких деньгах эти люди ни за что не согласятся на будущее ютиться в тех убогих "хрущобах", которые совковое правительство громко именовало когда-то квартирами. Значит, придется или переделывать подобное жилье под евростандарт, или, наоборот, под старину. А заодно возводить новые постройки - уже по индивидуальным заказам новоиспеченных Крезов. Тогда и зародилась у него мысль - отобрать комплексную бригаду профессионалов, чтобы делать верные деньги по элитным заказам при отличном качестве выполняемых работ - имиджем он дорожил не меньше, чем зарплатой, ибо собирался посвятить стройке всю оставшуюся жизнь - решительно и бесповоротно. Но вначале нужно было приобрести эту самую популярность. И Толян ушел из дома, став тем самым "взыскующим града" страстным, безоглядным искателем справедливости, коими были для России Лев Толстой, Вересаев, Белинский и Чернышевский. Он ушел "в люди", поступив заочно в строительный техникум.