Безумные дни в Эстерате

Моури Эрли

Сульга Иссима, лежа на спине, натянула накидку до подбородка. Ей не спалось уже вторую ночь, хотя Дженсер засыпал всегда быстро и спал как ребенок, мило посапывая, до самого утра. Конечно, он и был ребенком в душе. Такой невинный, трогательный, доверчивый.

А еще он был очень красивым: эти каштановые кудри до плеч, карие теплые глаза, и губы… они кажутся жесткие, но на самом деле мягкие и к ним так хочется прижаться. И его щетина на лице – он не брился с тех пор, как покинул Эсмиру… Как приятно она колется, когда прижимаешься щекой.

От бессонницы Сульге вспомнились их первая остановка на ночлег после Эсмиры, когда до Муракского оазиса было еще далеко. В первую ночь она немного замерзла и пришла к Дженсеру. Он уже спал. А она просто забралась под его накидку и прижалась к нему потеснее. Согрелась быстро. Но все равно не могла уснуть, чувствуя ягодицами напряженный член своего любимого брата. Что ему снилось? Наверное, снилась его жена, госпожа Диорич, фамилию которой он принял. Ведь нехорошо так. В их древнем эсмирском роду, который, наверное, древнее, чем храмы Гор-Ха, женщина всегда подчиняется мужчине и как капелька вливается в его род, но не наоборот. Эта госпожа Диорич, околдовала, захватила Дженсера и использует теперь по своему усмотрению. Сульга Иссима ни разу не видела ее, но знала, что всей душой ненавидит эту коварную женщину из далекой холодной Арленсии. Наверное, ее сердце такое же ледяное, как те

края или как луна, сейчас повисшая в небе и дышащая холодом на землю. Если бы они жили в одном доме, то она бы нашла способ положить в чай побольше яда. Разумеется, не для кого-то, а именно для этой не в меру знатной госпожи. Жестоко? Зато очень правильно. Уж что-что, а некоторые травные хитрости Сульга знала так же хорошо, как ее покойная бабка славного рода Иссимы. Нет никакой сложности приготовить хороший безвкусный яд. Умирают от него не сразу, а за пару дней. Уж этот срок Эрису Диорич можно было бы потерпеть. Да и было бы время у самой арленсийки чтобы раскаяться за свои немалые грехи.

В ту ночь, которая уже давно осталась позади, сестра Дженсера никак не могла уснуть. Сульга была ему сводной сестрой, но если вспомнить, как Дженсер нянчился с ней и сколько между ними было тепла, то она считала его самым родным человеком на этом свете. Действительно, мать, увы умерла от жуткой лихорадки еще двенадцать лет назад. Отец, уйдя с караваном, пропал где-то в бескрайней пустыне Аюты. Ну кто еще, как не Дженсер? Тети, дяди, другие родственники, да их было много, но Сульга Иссима никогда не испытывала к ним слишком много любви. Другое дело Дженсер, с которым она переписывалась все эти годы, пока жизнь так сурова разлучила их, и он был вынужден быть в далекой стране с какой-то чужой для Сульги женщиной, которую смел называть женой.

Конец ознакомительного фрагмента.