Безумные Мечты
Шрифт:
— О, черт, о, черт. Фэй - мой лучший бармен. С ней все будет в порядке?
— Я не знаю, — честно ответила я, делая сжатие грудной клетки. — Ты позвонил в 911?
— Да. Они задали мне кучу вопросов. Я... я сказал им, чтобы они просто приехали. Они должны быть здесь с минуты на минуту.
Я снова проверила сердцебиение на шее. На этот раз пульс был слабым. Мои плечи опустились от облегчения. Адреналин, бурлящий в моем теле, заставил меня почувствовать себя почти пьяной.
Двери бара распахнулись, и в помещение ворвался медицинский персонал. Пожилой бармен
Бармен положил руку мне на плечо.
— Спасибо, что сделала это. Черт. Я запаниковал. Не могу поверить, что проболтался о ее работе, когда ее жизнь была в опасности.
— Без проблем. — Я повернулась, чтобы улыбнуться ему, и встала. — Люди говорят странные вещи, когда испытывают стресс.
— Ты медсестра или что-то в этом роде? — Он с любопытством посмотрел на меня.
— Нет. Я всю жизнь проработала в ресторанах.
— Так как же ты узнала, как это делается...? — Он выглядел озадаченным.
— Что, искусственное дыхание? — Я усмехнулась. — Я прошла курс перед рождением дочери. Знаешь, на всякий случай.
Он кивнул.
— Ну, достаточно сказать, что твой напиток и торт за счет заведения.
— Спасибо. — Я огляделась. — Итак... тебе нужна какая-нибудь помощь? Кажется, здесь много народу, а у тебя не хватает одного бармена.
— Конечно, нужна, — хмыкнул он. — В ящике рядом с тобой лежит меню рецептов. Я заплачу тебе вдвое больше, чем почасовая оплата, если ты спасешь мою задницу сегодня.
Я засучила рукава и принялась за работу, отправив Райленду быстрое текстовое сообщение. Напитки были сложными, а рецепты трудновыполнимыми - не зря же «Алхимик» назывался «Алхимиком», - но большинство клиентов предпочитали обычное пиво или вино. Банка для чаевых переполнялась так часто, что нам приходилось каждый час выливать ее в ведро. Это была достойная работа, которая поможет мне финансировать хорошую няню для Грав, пока я работаю.
Медицинская школа, хотя и романтическая идея, больше не входила в мои планы.
— Дилан, — обратился ко мне бармен, оказавшийся владельцем заведения Максом. — Твоя смена заканчивается через десять минут. Я дам тебе деньги. Хочешь взять остальные смены Фэй на неделю?
— Пришли мне расписание. Я посмотрю, есть ли кто-то, кто присмотрит за дочкой.
И вот я уже ухожу, на тысячу долларов менее бедная после разделения чаевых. Часы показывали 18:45, и я знала, что должна ответить Райленду на многие вопросы и извиниться.
Я распахнула дверь, собираясь вывалиться на улицу, но тут в меня врезалось твердое тело. Мои руки метнулись к его груди. Мускулистые грудные клетки, знакомые по кончикам пальцев, натолкнулись на меня. Мой взгляд, как пуля, устремился к его лицу. Патрицианский нос. Темно-синие глаза, которые я хорошо знала, потому что когда-то они смотрели на меня каждый день.
— Дилан, — задыхался он.
— Такер?
Только я подумала, что день не может быть хуже.
—
— Что ты здесь делаешь? — Я отшатнулась от его прикосновения, словно оно было жидким огнем. Отец моего ребенка - который на самом деле не был отцом и вел себя как ребенок, ни разу не видел ее с момента рождения и удрал бог знает куда - был здесь, в Нью-Йорке.
Здесь, в баре, который я посетила впервые в жизни.
Неужели он был здесь все это время, прямо через дорогу? Каковы были шансы?
Хорошо, если Киран знал, что он будет здесь, и организовал все это.
— Детка, черт, ты так хорошо выглядишь. — Он запустил руку в свои волосы, которые по-прежнему были пышными, густыми и несправедливо блестящими. — Я работаю здесь барменом. — Глаза Такера блуждали по мне, как беспокойные руки. — Киран велел тебе разыскать меня, да? — Он самодовольно ухмыльнулся, и мне захотелось убить и его, и Кирана, и всех мужчин, которых я знала. — Я хотел протянуть руку...
— Но ты этого не сделал. — Я пыталась сохранять спокойствие, но это было трудно сделать, когда все, чего я хотела, - это выцарапать ему глаза. — Ты сбежал, и теперь ты даже не знаешь, как выглядит твоя дочь. Какие у нее увлечения. Ее мечты. Ее аллергия. — Я хотела пронестись мимо него, оставить его здесь, размышляющего над этим. Если ему вообще есть до этого дело. Вместо этого по мне пронеслось злобное волнение, оседая на горле, словно рука, и выдавливая из него ядовитые слова. — У нее твои глаза, знаешь ли, — усмехнулась я. — Большие, голубые и с густыми ресницами.
Его ноздри раздулись, а рот сжался в тонкую линию. Он был зол? Расстроен? Раздражен? Эмоционален? Я не могла определить.
Я продолжила.
— У нее аллергия на киви, как и у тебя. Она спортивная. Это досталось ей от нас обоих. Она очень быстрая и кувыркается лучше всех в своей возрастной группе по гимнастике. Она умеет считать до ста, читать, рисовать трехмерные коробки. В декабре ей исполнится четыре года, а она уже развита как семилетняя. Она умна. И хитрая. Сегодня я получила сообщение от ее няни, что она дважды вымогала у него деньги. — Я не перевела дыхание, не остановила поток слов, хлынувший из моего рта, словно взволнованная река. — Она такая красноречивая, такая яркая. Она красивая, любящая и теплая...
— Я хочу с ней познакомиться. — Он потянулся, чтобы снова коснуться меня. Я отбросила его руку. Несколько человек протиснулись мимо нас, направляясь к выходу из бара. — Дил, черт, ты так хорошо выглядишь. Я так по тебе скучал…
— Ее зовут Гравити. — Я проигнорировала его слова.
— Я знаю, — бесстрастно сказал он, все еще не сводя с меня глаз. — Мои родители сказали мне.
Его родители не остались в городе после того, как он сбежал. Они переехали в Монтану. Они видели Грав всего один раз.