Безумные Мечты

Шэн Л. Дж.

— Что-то вкусно пахнет. — После обеда Райленд ввалился в мою квартиру без стука, снова воспользовавшись запасным ключом, который дал ему Роу. Я даже не могла разозлиться. Ри ежедневно спасал мою задницу и нянчился с Грав, хотя я знала, что он не любит детей и у него есть дела поважнее.

— Мы готовим пиццу! — очаровательно объявила Грав со своего табурета, ее лицо украшали пятна томатного соуса и муки. — Я хочу добавить огу-огу-рец.

— Что? — спросил он, встревоженный.

— Огурец, — поправила я.

— Нет, куколка.

Эта пицца прекрасно пахнет так, как она... — Он подошел к нам, глядя на пиццу, которую я сейчас нарезала. — Что это за хрень?

— Плохое слово! — объявила Гравити.

— К черту все это. — Он нащупал в переднем кармане бумажник и бросил в ее сторону пятидолларовую купюру. — На этот раз я взял с собой наличные. Я знал, что у меня нет шансов.

Я подавила смех.

— Послушай, маленькая вонючка, ты не можешь вот так запросто класть ананас на пиццу. — Он пригнулся к ее глазам. — Если ты психопатка, это прекрасно, но ты должна это скрывать.

Гравити захлопала ресницами и ухмыльнулась, явно обрадованная его появлением.

Фу, девочка, то же самое.

У меня свело живот, когда его плечо коснулось моего, и он встал между нами, пристально разглядывая наше блюдо.

— Слушай, ребенок, ананас годится только для одного. Хочешь знать, для чего?

Моя дочь смотрела на него, мягкая, любопытная и доверчивая, и я поклялась, что никогда не испорчу в ней эту способность - доверять людям и верить, что они тебя поймают.

— Чтобы выбросить в мусор, — закончил Райленд, отщипывая от пиццы горячие кусочки ананаса и бросая их в раковину.

Стремясь угодить, Грав делала то же самое, кривя нос и произнося «фу» каждый раз, когда бросала ананас.

— Эй, дети, — укоряла я. — Не надо есть чужие вкусняшки.

— Этому чужому нужно сама-знаешь-что, сама-знаешь-где. — Он многозначительно посмотрел на меня. — Я бы сказал все слова, но полиция грязных слов уже рядом. — Он дернул головой в сторону Гравити.

Когда они закончили очищать пиццу от ананасов, Райленд положил два огромных куска на тарелки и налил себе чашку «взрослого сока» (пива) и яблочного сока для Грав.

— А какой на вкус взрослый сок? — спросила Гравити.

— Эмоциональное онемение.

— А мне понравится вкус эмона-онимиисса? — пискнула она.

— Нам всем нравится, милая. — Он задумчиво пожевал. — Когда тебе будет лет семнадцать, спроси у дяди Райленда, и я дам тебе попробовать свое собственное пиво.

Я завороженно наблюдала, как они оба игнорировали меня в течение десяти минут подряд, вели беседу и ели свою пиццу, не предлагая мне ничего. Было очевидно, что мужчина не прилагает никаких усилий, чтобы измениться или заговорить на языке малышей для моей дочери. Также было ясно, что она влюблена в него по уши. Черт. Это было очень плохо.

Наконец Райленд перевел взгляд на меня.

— Есть причина, по которой ты все еще здесь?

Черт. Мне ведь нужно было идти на смену, не так ли?

Я потерялась, наблюдая за тем, как мужчина очаровательно возится с моим ребенком. Это было более возбуждающе, чем шоу «Волшебный Майк».

— Эм, ей пора спать...

— В семь сорок пять вечера, я знаю. — Он отщипнул от пиццы маслину, бросил ее в рот и прожевал. — Я читал инструкцию. Я знаю ее лучше, чем Папа Римский знает Библию.

Гравити попыталась повторить бросок оливки в рот, но та попала ей в глаз, и она вскрикнула.

— Что за отношение? — Я опустила глаза.

— Не знаю. Что за прикид? — Жар, сочащийся из его светлых, игривых глаз, грозил сжечь все здание.

Мой взгляд в замешательстве скользнул вниз. На мне была черная кожаная юбка и сапоги, а также цветочный топ.

— Я ловлю чаевые. — Я выпятила бедро, вызывающе откинув волосы назад.

— Полиция Нью-Йорка, возможно, будет искать трупы в Гудзоне, если посетители не будут следить за собой сегодня вечером, — пробормотал он себе под нос, отводя от меня взгляд.

— Это звучит по-собственнически. — Я изогнула бровь.

— Не «собственнически», а «защитно», — поправил он, вставая и пробираясь ко мне. Он остановился, когда мы были на расстоянии вдоха друг от друга, и наклонился, чтобы прошептать мне на ухо так, чтобы слышала только я. — Поверь мне, Космос, если бы я хотел чего-то другого, я бы окрестил кровать своего лучшего друга, прибив тебя к ней. Ты дала мне все основания полагать, что будешь играть, добровольная жертва, которой ты являешься.

Гнев и стыд захлестнули меня. Я уклонилась от него, но не успела топнуть ногой.

— Постарайся не погубить ее, — сказала я, мой голос был тверд.

К его чести, он даже не вздрогнул от моего топота.

— Ты склонна делать это со всем, к чему прикасаешься.

— Не волнуйся. Я не трогаю маленьких девочек. — Он подмигнул мне. — Вот почему я пощадил тебя.

Боже, как же он бесил. Я хотела бы, чтобы он не был мне так нужен.

Для няньки.

Я попыталась избавиться от странной задумчивости, в которой оказалась по дороге в «Алхимик». Я действительно собирала наряд для советов или для Ри? Может, и то, и другое. Наблюдение за лицом Райленда, когда он рассматривал меня, почти развязало мне руки. Это напомнило мне, что я женщина - условно красивая, и это само по себе улучшило мое настроение.

Я приехала за пять минут до начала своей смены, и меня встретил Макс, который показал мне заднюю часть бара. Офис примыкал к кухне, в нем находился ряд шкафчиков, стол с компьютером и единственный металлический шкаф. На стене висело расписание на неделю. Я проверила расписание на пинборде, радуясь, что сегодня мне не придется работать с Такером. Он как раз заканчивал смену. Может быть, мне удастся избежать его вообще...

— О, отлично. — Его знакомый голос скользнул по моей спине, как холодное, мокрое полотенце. — Это ты.