Безумные сказки Андрея Ангелова. Книга третья

Ангелов Андрей

– Ну… хорошо, – решился людоед. – Что вас интересует?

– Зачем ты ел мясо?

– Вкусное очень. Вообще, первый раз я убил безо всякой мысли о еде, – интимно шепнул Залихватский, оглянувшись на дверь. – Бухали с приятелем, возникла ссора. Не помню, из-за чего, я был готов… Приятель меня ударил. Я схватил топор и дал ему по башке. Потом лег спать. Просыпаюсь утром – гляжу, труп на полу. Очень испугался тюрьмы… Оттащил трупик в ванную и разрубил на части.

– Когда это было? – следователь

затушил окурок, придвинул протокол.

– Ровно три года назад, – без раздумий ответил людоед. – Как раз на Рождество.

– То есть в ночь с шестого на седьмое января?

– Ага.

– Фамилия приятеля?

– Забубённый. Игорь. Отчества не знаю.

– А дальше?

– Разделать-то я труп разделал, – с небольшими паузами рассказывал Залихватский, вспоминая. – А выносить из дома боялся. Светло, утро, мало ли… А меня мутило с похмелья. От свежерубленного мяса шёл такой аромат… И… решил попробывать. Чем останки достанутся бродячим животным, так лучше я их сам оприходую. Забубённому уж всё равно, кто будет им питаться.

Людоед замолчал, по лицу плавала блаженная улыбка человека, вспоминающего нечто для себя приятное. Бузеев цепко отслеживал реакции «подопечного» и чуть морщился.

– Потом я взял кухонный нож, наточил на плитке, – в тоне зазвучало бахвальство. – Срезал с ляжки большой кусман и съел сырым, с солью и без хлеба!

– И как? – с интересом спросил следователь.

Залихватский показал большой палец в жесте «Супер»:

– Шикарно! Сырое мясо вкуснее, чем жареное или вареное. Позже я готовил мясо по-разному, но бросил. Всё не то. Попробуйте сырое, не пожалеете…

Следователь не смог сдержать гримасу отвращения.

– Куда девал кости? – спросил он, склоняясь над протоколом.

– Выкинул в мусорный бак в двух километрах от дома, – людоед ностальгическая улыбнулся. – Четырём сотням людишек могилкой стал мусорный бак.

Залихватский увидел, что его слова записывают, и вдохновенно заговорил. Его «понесло»:

– Я кушал Забубённого, пил спирт, и тут… ко мне постучалась… бомжиха-побирушка. Я впустил её в квартиру, мы выпили… А после перерезал ей горло. Освежевал, разрубил, мясо в холодильник.

– Съел?

– Частично. Тут как раз кончился спирт. А без водярки я не могу… я ж алкоголик. Тогда я перекрутил мясо бомжихи, взял фарш и продал его рыночным торговцам-мясникам за полцены, – людоед мило улыбался. – После догнал, что продажа человечинки – выгодное занятие. Устроил бизнес. Заманивал бомжей к себе в квартиру, поил и убивал. Быть может… и вы ели моё мясо, – осклабился Залихватский. – Вы ведь ходите на рынок за мясом? Я на разных продавал…

Бузеев перестал писать, а людоед ухмыльнулся прямо ему в лицо:

– Знаете, гражданин следователь, я многих

перепробовал. Среди бомжей попадались бывшие учителя, инженеры, врачи, и даже один бывший начальник… Вот только следователей не было, – меж толстых губ убийцы высунулся язык – большой, с белым налётом.

Бузеев непроизвольно откинулся на спинку кресла – подальше от стула задержанного, вставил в рот новую сигарету. Прикурить не успел. Открылась без стука дверь, и на пороге нарисовались двое крепких парней: короткие стрижки, грубые лица, кожаные куртки.

Залихватский остро глянул через плечо, лицо искривила усмешка.

– Какого хрена уголовный розыск врывается ко мне? – удивился Бузеев. – Рамсы попутали, да?…

Оперативники замялись на пороге.

– Да, тут… – один достал бумагу.

– Короче! – второй вырвал бумагу и уверенно подошел к следователю: – Это не терпит отлагательств. – Положил бумагу на стол.

Напарник встрепенулся и тоже подошел. Теперь оперативники стояли по бокам следователя. Тот взял бумагу, повертел в руках. Лист был совсем чистым.

– Что за?…

Иголка шприца воткнулась Бузееву в плечо. Тот дёрнулся.

– Тихо! – советнику юстиции зажали рот.

В Бузеевское плечо истек кубик прозрачной жидкости. Затем шприц был упакован назад – в оперский карман. Следователь обмяк. Оперативники быстренько прибрали бумагу и сделали по реверансику:

– Кушать подано, Залихватский!

Во взгляде людоеда брезжила надежда, он даже привстал со своего стула:

– Кто вы?

– Благотворители, – усмехнулись оперативники. – Мы знаем, какой бурдой кормят в СИЗО. И решили попотчевать тебя свежачком.

– Хорошо, – согласился людоед. – Вы благотворители. Только я-то при чём?…

Милиционеры переглянулись.

– Видишь ли, Залихватский, твой следователь отпускает на свободу вполне себе богатых козлов, – объяснил один. – После того, как их долго и упорно ловят опера. А шантрапу вроде тебя загоняет в камеры. Нам данный расклад совсем не по душе.

– От тебя никакой опасности порядочным гражданам, – развил мысль другой. – Хавал бы и дальше грязных бомжей. Они всё равно не люди. А тут… тюрьма и кандалы, ай-яй-яй…

– Короче! Жри этого ублюдка, – один показал на тело следователя. – Чтоб ему, суке, и после смерти не было покоя!

– Изуродуй его хорошенько, – поддержал второй. – А за нами не заржавеет. Выведем из прокуратуры, и гуляй.

Залихватский немножко подумал и заявил без затей:

– Складно трепете. Но… вполне, что вы сводите свои счёты со следователем. Ща я его съем, а вы меня застрелите. И повесите убийство на меня.

Оперативники вновь переглянулись – людоед чётко переглядку отследил и нахмурился.