Безумный бог
Шрифт:
– Возможно. Когда он вернется, мы посмотрим.
Повелитель Смерти поднял руку, и серафим бесшумно, как сова, взмыл в воздух. Келемвар проследил, как его гонец облетел долину Тан и вскоре исчез. Повелитель Смерти взял Мистру за руку.
– Я обеспокоен, Миднайт. – заговорил он, не глядя на нее, – мне кажется, мы совершаем большую ошибку.
– Ошибку? – Она подумала, что Келемвар действительно совершил ошибку, отказавшись помочь ей с вулканом, но она ни за что не стала бы вот так прямо упрекать его. – О какой
Келемвар повернулся к ней лицом, а когда взглянул в ее глаза, то увидел свое отражение в виде покрытого смолой воина.
– А…
Повелитель Смерти никак не мог заставить себя произнести имя Адона, ведь он по-прежнему оставался предателем и собственная совесть занимала его гораздо больше благополучия старого друга.
– Что ты акаешь, Келемвар? – Мистра вырвала у него свою руку. – Ты прекрасно знаешь, как я занята. Пока мы здесь с тобой болтаем, Кайрик…
– Ошибаешься! Кайрик как раз замешан во всем этом.
Мистра вскинула брови:
– Я вся внимание. Продолжай.
Келемвар покачал головой:
– Больше я сказать не могу, только знай: нашим бедам еще не пришел конец, и за всеми ними стоит Кайрик. С самого начала.
Мистра задумалась, не сводя с Келемвара глаз.
– Ты хотел рассказать об Адоне. Тебе что-то известно.
Келемвар кивнул:
– Но я ничего не могу тебе открыть. Тайны мертвых принадлежат только им, и я не нарушу неприкосновенность могилы… даже ради тебя.
– Но Адон…
– Если я обнаружу Адона перед своим троном, то обойдусь с ним со всем уважением, которое он заслуживает.
– Перед твоим троном? Адон один из моих Преданных. Когда он умрет, ты должен знать, что я поселю его в… – Мистра так и не договорила. Глаза ее расширились, и в них появилось диковатое выражение, когда до нее дошел смысл сказанного Келемваром. – Нет… я не позволю ему умереть без веры!
25
Новость о грядущем отцовстве всегда шок, особенно если мужчина не видел жену несколько лет. Я скакал во весь опор на север в состоянии потрясения, такого огромного, что едва замечал горные пики, поднимающиеся вокруг меня все выше и выше, и извилистую Высокую Дорогу, резко ушедшую на запад перед поворотом на перевал Большого Рога. Я ни о чем другом не мог думать, как только о том, насколько не вовремя зачала моя жена. Мне очень хотелось отправиться прямиком домой, чтобы отчитать ее как следует за неверность!
Я был настолько взволнован, что меня почти не заботила опасность угодить в лапы ведьмы Арфистки и тем самым прервать мой путь в Зентильскую Твердыню, лишившись последней надежды отыскать «Истинное жизнеописание» и вылечить Единственного от сумасшествия. Меня также не заботило, что я вечно буду проклят в келемваровском аду: ни одна из пыток
Таковы были мои мысли, пока Хала мчалась по Высокой Дороге вдоль края бездонной пропасти, и я был настолько в них погружен, что даже не заметил, как на меня упала тень летящей зверюги. Я осознал, что меня ждет беда, только когда мне в плечо вонзился огромный коготь, вырвал меня из седла и перенес через край бездны.
Оказавшись висящим на высоте нескольких тысяч футов над лесной долиной, я сразу понял, чьих это рук дело.
– Ведьма!
– Смени тон, Малик, или отправишься обратно в Кэндлкип в когтях Серебряного Облака.
Я догадался, каким образом Арфистке удалось меня настичь: она перемахнула через горы по прямой, тогда как мы с Халой мчались по крутой дороге, держа путь на перевал Большого Рога, – и я проклял самого себя, что по рассеянности не предвидел такого маневра со стороны ведьмы. Вытянув шею, я разглядел серебряные крылья гиппогрифа, который поднимался все выше над долиной. Из-за его плеча выглядывали подведенные тушью глаза Рухи.
Не зная, что Мистра лишила колдунью доступа к магической материи, я больше всего боялся, что Арфистка готовится произнести заклинание, лишающее возможности пошевелиться. Я сунул руку в украденную абу и вытянул кинжал.
– Малик, смотри, как высоко мы над землей! Я не стал смотреть, иначе у меня не хватило бы смелости действовать.
Я отвел руку с кинжалом назад и нацелился нанести удар в конскую грудь гиппогрифа.
– Нет! – завизжала Руха. – Ты убьешь нас обоих!
– Ничего подобного, не обоих! – ответил я, но тут заклинание Мистры заставило меня добавить: – Я защищен магией Тира!
Стоило мне произнести эти последние несколько слов, как ведьма стукнула по загривку чудище и отдала короткий приказ:
– Фас!
Моя рука с кинжалом начала наносить удар, и в ту же секунду гиппогриф, выгнув шею, наклонил голову, чтобы напасть. Лезвие кинжала угодило ему в горбатый клюв, скользнуло по верхней челюсти и глубоко погрузилось в глаз.
Серебряное Облако издал дикий крик и выпустил меня из когтей. Я полетел вниз, чувствуя, как живот поднимается куда-то к горлу, а гиппогриф со своей наездницей тем временем превратились в две песчинки в небе. Я отвесно падал и, пролетая мимо вершины утеса, увидел Халу, продолжавшую нестись галопом по горной дороге. Долина с каждой секундой становилась все ближе, в конце концов, я угодил в пышную крону огромного дуба, пролетел сквозь нее, сломав ветку толщиной с мое тело, и скатился на землю.