Безумный гороскоп
Шрифт:
– В данный момент я пытаюсь выставить вот эту шавку. – Тетка указала на далматинца.
– Имей сострадание, пусть хоть ночь переночует, – заныла Люсьена, – завтра я его пристрою.
– Шурка, не занудствуй.
Купатова стиснула зубы.
– Одну ночь! Но чтобы утром пса не было в доме.
Схватив собаку, Люсьена понеслась наверх.
Диана нервно закурила.
– Не предполагала, что ты, тетушка, настолько жестока. Значит, мы уже гости? Родства между нами ты не признаешь?
– По крайней мере, мы узнали, какого она о нас мнения, – заявил Егор.
– Посмотрите, кто заговорил! Наш неудачник. Уж чья бы корова мычала. Ты тунеядец и бездельник. Сколько можно прикрываться диссертацией? Скажи честно, что тебе лень работать, – пошла в разнос Александра.
Гжельский вскочил:
– Я работаю!
– Ага, протирая штаны.
– Я ее убью! – завопил Егор.
– Дорогой, нам лучше подняться наверх.
– Что она о себе возомнила? – кричал Егор, пока Диана тащила его по лестнице.
Как только племянница с мужем скрылись из виду, Александра зло усмехнулась:
– Не понравилась правда-то. Оно и понятно, кому охота выслушивать про себя…
– Шура! – голос Аглаи прозвучал подобно реву двигателя. – Диана – моя дочь! Егор – мой зять! Оскорбляя их, ты в первую очередь оскорбляешь меня.
– Оставь, – отмахнулась Купатова и направилась в кабинет.
Но Аглая, нагнав сестру, схватила ее за руку:
– Нет, не уходи. Я требую объяснений!
Борис Игоревич попытался вмешаться:
– Глашенька…
– Боря, помолчи! – осадила мужа Аглая.
От неожиданности Катка подпрыгнула на месте. Аглая способна кричать? Это нонсенс! Вечная хохотушка, она всегда казалась Копейкиной милым созданием, в принципе не повышающим голос. И тут на тебе!
Александра толкнула сестру в плечо:
– Хочешь объяснений? Ты их получишь! Мне плевать на ваше мнение, Аглая! Плевать на тебя, на твоего прихвостня Борика, безработную дочурку и трутня зятя.
– Ты забыла упомянуть еще одного человека. – Аглая Константиновна хищно улыбнулась.
– Кого?
– Моего сына – Эрнеста!
Александра пошла пятнами:
– Замолчи!
– Отчего же, я говорю что хочу. Эрнест…
Александра с силой ударила сестру по щеке.
Аглая вскрикнула, Борис Игоревич побледнел.
– Ты жалкая неудачница! – выпалила Купатова и скрылась за дубовой дверью кабинета.
Растерянная Аглая повернулась к Катке:
– Ты слышала, она назвала меня неудачницей. Меня… меня…
Борис обнял супругу:
– Глашенька. Поднимемся наверх.
– Боря, она меня ударила. До каких пор это будет продолжаться?
В спальне, упав на кровать, Аглая Константиновна дала волю слезам.
– Мерзавка! Ненавижу! Она меня считает мусором… грязью. Свою родную сестру,
– Александра была на взводе.
– Чепуха! Она специально меня унизила. Я… я готова разорвать ее на куски. Сколько всего я для нее сделала, а она… Это несправедливо. – Аглая била кулаком по покрывалу. – Несправедливо, Боря.
Гжельский отрешенно смотрел в окно. Слезы жены больно ранили сердце Бориса. Он обожал свою Глашеньку, и ему было невыносимо видеть страдания любимой женщины.
– Через пять дней приезжает Эрик, – тихо проговорила Аглая. – Он звонил сегодня утром.
– Шура в курсе?
– Да. И знаешь, мне кажется, она злится на меня именно по этой причине.
– Не думаю.
– Да, да, – зачастила Аглая, – я это чувствую.
Минут пять спустя успокоившаяся Аглая сказала:
– Эрик приедет не на поезде.
– Самолетом?
– На машине.
– Из Питера на машине? – Гжельский удивленно поднял брови.
– Я сама удивилась, спросила, почему бы не купить билеты на «Красную стрелу»?
– А он?
– А что он? Ты не знаешь нашего сына? Эх, пусть поступает как хочет.
Пока Борис Игоревич мерил шагами комнату, Аглая яростно сжимала зажигалку.
А в соседней спальне Егор утешал Диану.
– Детка, не бери в голову. Она ведьма!
– Раньше ведьм сжигали на кострах.
Егор улыбнулся:
– Предлагаешь сжечь тетку?
– Мне не до шуток. Она за людей нас не считает. Выскочка! Я ведь просила ее дать мне место директора в агентстве. Помнишь?
– Да забудь ты.
– Так нет, – причитала Диана, – теплое местечко досталось Олегу. Он любимый сынок, ему и карты в руки. А мне она предложила место менеджера. Когда-нибудь она просто-напросто выбросит нас на улицу.
– Ее слова – бравада. Она не посмеет.
– Ха! Не посмеет. Еще как посмеет. Оглянуться не успеешь, а мы под мостом ночевать будем.
Егор дотронулся до шеи.
– Я предлагал перебраться из особняка, – несмело начал Гжельский, – вы с Люсьенкой отказались.
– Но нам здесь нравится! Почему мы должны жить в квартире, в шумном пыльном городе, когда огромный домина за городом принадлежит моей родной тетке?
Диана открыла баночку крема и продолжила:
– Больше всего меня бесит, что Александра постоянно унижает мать. Ее вечные придирки, подколки…
– И Борису здорово достается, – добавил Егор.
– Папа сам виноват, мог бы разок поставить тетку на место.
– Ага, и через час стоял бы с чемоданом за дверью.
Диана театрально вздохнула:
– Господи, Егор, ну когда-то же это должно кончиться?
– Не в этой жизни, – ответил Гжельский, сморщившись от запаха ночного крема супруги.