Безумный корабль
Шрифт:
Уинтроу проснулся оттого, что открылась дверь в его каюту. Кто-то молча вошел внутрь и тихо-тихо притворил за собой дверь. В первый миг, подростка парализовал страх. С тех пор как не стало Са'Адара, он стал спать гораздо спокойнее, но до сих пор побаивался, как бы иные из бывших рабов не придумали обвинять его в гибели своего вожака. Он затаил дыхание. Потом попробовал бесшумно переместиться в постели. Может, нападающий промахнется с первым ударом и тем самым даст ему возможность спастись?…
Вошедший тем временем подошел к столику и что-то положил на него.
– Не притворяйся, что спишь, – сказала Этта негромко. – Я же слышала, как ты перестал посапывать! Вставай и зажги свет!
– До утра
– Сама знаю, что не утро, – ответствовала она с легким смущением. – Я пришла кое-чему научить тебя. Такому, чем лучше заниматься подальше от посторонних глаз. То есть лучше всего – по ночам!
Он зашарил в поисках свечки. Потом высунулся в коридор и зажег ее от горевшего там небольшого светильника. Вернулся в каюту, закрыл дверь и сунул свечу в подсвечник. Когда же он повернулся к Этте, то челюсть у него буквально упала. И было отчего. На ней были облегающие кожаные штаны и такой же короткий камзол, сидевший плотней собственной кожи. Никогда еще Уинтроу не видел женского тела в одежде, которая не скрадывала, а, наоборот, подчеркивала его формы!… Этта не обратила никакого внимания на его взгляд. Наоборот, она весьма деловито обошла его кругом, разглядывая и явно оценивая его собственное тело. Ее взгляд был таким откровенным, что у него жарко вспыхнули щеки…
Потом она недовольно хмыкнула:
– Все ясно. Видно, что ты усердно трудился, но работа была не слишком тяжелой… Тем не менее ты гибкий и шустрый. Я и раньше это за тобой замечала. И это может оказаться полезнее для нашей игры, чем даже могучие мышцы…
Уинтроу заморгал ресницами:
– Я все-таки не возьму в толк, о чем ты…
– Кеннит предложил, – ответила она. – Я сказала ему, что чувствую за собой должок: ты ведь как-никак читать меня выучил. Он и подсказал мне, что я могу в ответ научить тебя чему-то такому, что сама хорошо знаю. Кое-чему из моих «более мирских познаний» – так он выразился. Вот я и решила этим заняться. Снимай-ка рубаху!
Он повиновался, точно во сне, всячески запрещая себе думать и о том, что делает он сам, и о ее возможных намерениях.
Она хмуро улыбнулась при виде его обнаженного торса:
– Ишь, весь гладенький, точно маленькая девочка… Даже на груди ни волоска еще не выросло. Надо бы, конечно, мышц побольше, но ничего, со временем нарастут… – Она вернулась к его столику и щелкнула замочком стоявшей там длинной плоской коробки. И повторила, открывая крышку: – Да, кое-чему лучше учиться без посторонних глаз… В том числе и умениям, необходимым мужчине. Если бы нас за этим увидели, команда бы тебя как есть засмеяла. А так —будешь притворяться, будто всегда это знал и умел…
Она вновь повернулась к Уинтроу лицом, и он увидел в каждой ее руке по кинжалу.
– Это для тебя. Кеннит сказал, я могу их тебе подарить. Начнешь носить какой-нибудь из них на поясе всякий раз, когда мы будем останавливаться в порту. Притом не только в порту, а вообще все время. Будешь ложиться спать – клади под подушку. Но перво-наперво научись как следует ими владеть…
И без всякого предупреждения она бросила один из кинжалов ему. Ему, не в него, – кинжал полетел рукояткой вперед. Уинтроу успел поймать его, хотя и не очень ловко, слегка порезав большой палец. Он крякнул от неожиданности, а Этта рассмеялась:
– Вот я и пустила тебе первую кровь!… – Тут в ее глазах зажегся угрожающий огонек: – Ну-ка бери его как следует и будь наготове! Я научу тебя драться…
– Да не хочу я учиться драться!… – испугался Уинтроу и отступил прочь. – Еще порежу тебя… Она весело улыбалась:
– А вот и не порежешь… Меньше всего думай об этом! – Она уже стояла в стойке опытного бойца на ножах, и лезвие ее кинжала
ГЛАВА 28
ОТПЛЫТИЕ «СОВЕРШЕННОГО»
– Вот бы нам побольше времени для ходовых испытаний…
Янтарь устало посмотрела на Альтию:
– Ни времени, ни денег у нас нет. Да притом после каждого выхода в море с корабля сбегает по два-три матроса. Еще несколько таких испытаний, Альтия, и команды у нас вообще не останется! – Она снова глянула на Альтию и склонила голову к плечу: – Который раз уже мы с тобой об этом говорим? Пятый? Или шестой?…
– Согласно моим подсчетам, двадцать седьмой, – вмешался подошедший Брэшен. Женщины подались в стороны, освобождая ему место у кормовых поручней. Все трое смотрели в открытое море, видневшееся за выходом из удачнинской гавани. – Привыкай, Янтарь, – хмыкнул Брэшен. – Матросы без конца болтают об одном и том же. А любимые темы – скверная жратва, тупой капитан, зверюга-помощник…
– Ты еще забыл гнусную погоду и сволочной корабль, – добавила Альтия.
Янтарь пожала плечами:
– Я уже поняла, что мне очень ко многому придется привыкнуть… Сколько лет прошло с тех пор, как я последний раз предпринимала длительное путешествие по морю! Причем даже в юности моряк из меня был никудышный… Одна надежда – может, жизнь на борту в условиях гавани хоть как-то приучит мой живот к качке…
Альтия и Брэшен одновременно расплылись в ухмылках.
– Не надейся попусту, – предупредил Брэшен. Ясное дело, в первые дни плавания я постараюсь не требовать от тебя слишком многого… Однако если необходимость возникнет, так уж возникнет, и тогда тебе ничего не останется, как ползать хоть на четвереньках, но делать свое дело… в перерывах между метанием харчей за борт…
– Спасибо, утешил, – поблагодарила Янтарь.
Они замолчали. Шутки шутками, а по поводу грядущего отплытия каждого одолевали сомнения, и очень серьезные. Корабль стоял полностью загруженный и снаряженный, почти вся команда была на борту. Вдобавок на нижних палубах таились – даже от наемных матросов – семеро невольников, решившихся на побег к лучшей доле. О них Альтия старалась даже не думать. Эти люди ведь рисковали не только собой. Если кто-нибудь обнаружит их до отплытия – как знать, чем кончится дело? А как отнесется к новым товарищам нанятая команда?… Оставалось надеяться, что обрадуется: все лишние руки в помощь. Уж конечно, не миновать ссор из-за порядка подчиненности и мест в кубрике, но такое приключается на любом корабле. Альтия упрямо твердила себе, что все будет хорошо. А еще она всей душой за тех семерых, притаившихся в тесном закоулке внизу. Им-то тягостное ожидание давалось тяжелей, чем кому бы то ни было.
Они собирались отплыть с первыми лучами рассвета. Альтии, пожалуй, хотелось бы взять и отправиться в море прямо сейчас. Вот только этак потихоньку ускользнуть в темноту считалось скверным началом всякого плавания. Уж лучше подождать и должным образом вытерпеть все слова прощания и добрые пожелания от тех, кто придет проводить их. Не говоря уже о преимуществах солнечного света и свежего утреннего бриза…
– Ну как он? – глядя вдаль, негромко спросил Брэшен.
– Волнуется. Очень возбужден. Рвется в путь, а сам боится до смерти. Его слепота…