Безумный Макс. Поручик Империи
Шрифт:
Завершив сбор этого нехитрого урожая, новоиспеченный поручик распорядился перекусить. Потом распределил нагрузку по боеприпасам и сухому пайку. Немного помучил бойцов, проверяя обмундирование, сбрую и вообще – внешний вид. Заставил попрыгать и привести в порядок громыхающие предметы. Приказал Васкову проверить правильность намотки портянок. И только после этого скомандовал выступать.
Лишние винтовки брать с собой не стали. Оно совсем ни к чему. Так, затворы с них вынули да выкинули. Нечего радовать врага трофеями. А вот револьвер Нагана, найденный у одного покойного, Максим прихватил. Офицер он или где? Там-то на реконструкции наш герой
Глава 2
26 августа 1914 года, где-то в Восточной Пруссии
Отряд поручика состоял всего из семи человек, включая его. Однако это не помешало отправить в передовой дозор ефрейтора и выставить две фланговые заставы, направив туда самых осторожных солдат. Сам же Максим вместе с младшим унтером и двумя рядовыми, двигался основной колонной.
Казалось бы – глупая возня. Зачем так морочиться при столь небольшом отряде. Но Максим решил действовать по уму, раз уж вляпался. Вон – Борисов шел обычным образом и потерял половину группы. А у него слишком мало людей, чтобы ими так бездумно рисковать.
Так и шли с час, наверное, или около того.
Вдруг Сапрыкин остановился и, как и было условлено, поднял руку, привлекая внимание.
Все напряглись.
Секунда. Другая. И увидев отмашку командира бойцы начали рассасываться, формируя простенькую засаду. Максиму пришлось минут десять объяснять задумку, а потом пять раз репетировать, пока начало что-то получаться. Ключевое слово «что-что». Вот и сейчас, кто в лес, кто по дрова. И по сучкам, по сучкам, словно молодые лоси. Но обошлось, ибо тот, кто ломился им навстречу, напоминал медведя-шатуна, страждущего опохмела после страшного бодуна. Шуму от этого кадра было больше, чем от всего отряда поручика.
И вот, тяжело дыша, словно загнанная лошадь, из-за деревьев вышел прапорщик русской императорской армии самого взъерошенного вида. Фуражка задрана на затылок и сбита немного в бок. Взмокшие волосы топорщатся охреневшими сосульками. А мундир – отдельная песня. Он сидел на нем, словно испуганный лосось на заборе. В общем – натюрморт.
За ним, не в пример аккуратнее, двигалось четверо рядовых с явной жалостью посматривающих на своего командира. Ну а что им делать? Советы давать, влезая поперек батьки? Так глупо. Да и зачем? Видно же, что он хоть и в офицерском чине , но человек всецело гражданский, мало того, паркетный.
– Господин прапорщик, - громко спросил поручик, выходя из-за дерева. – Куда вы так спешите? Уж не к даме ли сердца? Но тогда я смущен. Где-же ваши цветы?
– О! Господи! – Выдохнул прапорщик и остановился, переводя дух, буквально привалившись к ближайшему дереву. – Слава Богу! А я уж грешным делом думал, что мы одни тут остались.
– О, не переживайте. После разгрома корпуса в округе масса наших. Одна беда – слоняются они бесцельно. Словно подражая броуновскому движению.
– Да, да, - охотно согласился прапорщик, продолжая попытки восстановить дыхание. – Вы правы. Совершенно бесцельно.
– Здравия желаю, - вполне искренне улыбнувшись, козырнул Максим, едва сдержавшись от бурной реакции. Какой персонаж! – Увы, рекомендоваться в ответ не имею возможности. Контузия. Даже имя свое только с портсигара вычитал.
– Боже! – Ахнул прапорщик. – Что, совсем не помните?
– Ни своего имени, ни матери, ни отца. Ничего. Никаких сведений. Даже зацепиться не за что. Считайте, что я сегодня родился на свет.
– А ваши люди, они разве вам не подсказали?
– Я принял над ними командование. Вероятно, до контузии мы не встречались.
– Печально… очень печаль… - очень искренне произнес этот офицер. – Как же мне к вам обращаться?
– Максим… хм… пусть будет Федорович. Если бы не Божье провидение, то контузия могла закончиться и чем-то более страшным. Не самый дурной вариант вышел. Потом, надеюсь, разберусь, а пока пусть так.
– Максим Федорович, - соглашаясь, кивнул прапорщик и поинтересовался: - Вы говорили о цели. Куда вы идете?
– Немцев бить, - незамысловато пожал плечами поручик.
– Вы серьезно? – Удивился Хоботов.
– Конечно. Мы в тылу врага. Он не ожидает того, что мы станем с ним драться. Вот и удивим его от всей души. Помните, что сказывал про это Александр Васильевич Суворов?
– Про удивление врага? Удивишь – победишь!
– Так точно. Немного надежды на успех, но это все лучше, чем пытаться пробиваться через боевые порядки немцев. 1-ый корпус генерала Франсуа, не ландвер. Это серьезные кадровые части. Выучка на уровне, как и дисциплина. Там нам делать нечего. А вот тылы у них совершенно беззащитные. Полагаю, вы не откажитесь поучаствовать в этом небольшом променаде?
– Разумеется! – Живо откликнулся прапорщик, от чего Максим едва сдержался, чтобы не скривиться.
В принципе, человек этот Хоботов был хороший. Но в нем настолько сквозило махровой интеллигенцией, что поручик просто не понимал, что с ним делать. Каждый из рядовых, что Лев Евгеньевич вел за собой, был полезнее и нужнее его лично. Он был балласт. Проблемный балласт…
Восстановив ордер с передовым дозором и двумя фланговыми заставами, увеличившийся в размерах отряд продолжил движение в сторону позиций пулеметной роты. А Максим попытался узнать, что же это ему за кадр попался.
Особенно выспрашивать ничего и не требовалось. Прапорщик был явно большим любителем поболтать. И очень быстро выяснялось, что да, Лев Евгеньевич Хоботов был вполне себе обычным классическим паркетным интеллигентом. Закончил философский факультет Императорского Санкт-Петербургского университета. По идеологическим соображения отправился в армию вольноопределяющимся, ну а там, после полутора лет службы сдал экзамен на младший офицерский чин. Но уйти в запас не успел. Война началась. Так в армии и остался свежим, только что испеченным прапорщиком. Прямо с пылу с жару.