Безумный мир

Рассел Эрик Фрэнк

Глядя на опустевший экран, Армстронг ждал, когда собеседник появится снова. Пауза затягивалась. В конце концов, нахмурившись, он нажал кнопку срочного вызова. На экране возникла девушка-диспетчер.

– Я разговаривал с профессором Мэндлом, Вестчестер 1042, – пожаловался Армстронг. – Что случилось?

Девушка исчезла и через минуту появилась с сообщением:

– Извините, сэр, абонент не отвечает.

– Какой у него адрес?

Ее улыбка была любезной.

– К сожалению, сэр, нам разрешено сообщать адреса абонентов только полиции.

– Тогда

соедините меня с Вестчестерским полицейским участком, – отрезал он.

С дежурным офицером Армстронг церемониться не стал.

– Говорит Джон Дж.Армстронг, Гринвич 5717. В доме профессора Мэндла, Вестчестер 1042, что-то случилось. Прошу вас отправиться туда как можно скорее!

Он отключился, затем набрал номер «Геральд», запросил добавочный «двенадцать» и сказал:

– Привет, Билл! На пустяки времени нет. Мне срочно нужен адрес профессора Мэндла, чью статейку ты засунул в последний выпуск. Можешь устроить? – Он немного подождал и, получив адрес, громыхнул в трубку: – Спасибо! Перезвоню позже.

Схватив шляпу, Армстронг выскочил на улицу, втиснул могучее тело в автомобиль и завел двигатель. Почему-то он был уверен, что профессор Мэндл никому и ничего уже не скажет.

Предчувствие его не обмануло. Скрюченный, уже начавший коченеть труп лежал на ковре под телефоном. Лицо Мэндла было спокойно.

По комнате расхаживал властного вида седоусый мужчина.

– Вы тот самый Армстронг, который нам позвонил? Быстро соображаете. Мы выехали сразу и все равно опоздали…

– В чем причина? – осведомился Армстронг.

– Пока не могу сказать. На первый взгляд он протянул ноги без чьей-либо помощи. Вскрытие покажет. – Он оценивающе взглянул на Армстронга. – Когда покойный разговаривал с вами, он был чем-нибудь взволнован, испуган, показался ли он вам обеспокоенным?

– Нет. Ничего подобного, насколько можно судить по экрану. – Армстронг недоверчиво посмотрел на труп. – Совсем еще молодой парень. Наверное, меньше тридцати. Странно, не правда ли, когда такие молодые люди вдруг умирают?

– Вовсе нет, – усмехнулся полицейский. – У нас такое случается каждый день. – Он перевел взгляд на вошедшего в комнату товарища.

– В мясной фургон, кэп? – гаркнул тот с порога.

– Да. Тащите его отсюда. Ничего интересного тут больше нет. – Он снова повернулся к Армстронгу: – Если вас интересуют результаты вскрытия, могу позвонить. Вы говорили, Гринвич 5717?

– Верно.

Полицейский капитан проявил легкое любопытство:

– Вы родственник?

– Нет. Я консультировался с ним по одному техническому вопросу. Меня аж передернуло, когда он вот так, прямо на полуслове…

– Пожалуй, кого угодно передернуло бы. – Капитан помахал шляпой, мрачно обвел глазами комнату и небрежно натянул ее на голову. – Хотя нам не привыкать, – добавил он и вышел.

Армстронг направился в «Геральд» и, вызвав Билла Нортона, предложил позавтракать в небольшом уютном кафе, славившемся необыкновенными бифштексами.

Первое слово он произнес только после того, как проглотил все, что

заказал.

– Мэндл мертв. Сыграл в ящик, когда говорил со мной. Паршивый трюк – так надуть, когда разговор еще не окончен.

– Бывают трюки еще паршивее, – сообщил Нортон. – Однажды один парень вдруг взял и спятил в тот самый миг…

– Давай без репортерских воспоминаний, – перебил Армстронг. – Просто я теперь в каком-то дурацком, подвешенном состоянии. Я подозреваю, что Мэндл действительно что-то добыл, и хочу знать что.

– Увы, слишком поздно. – Нортон мрачно и равнодушно кивнул. – Время течет, вспять не повернет. – Он перевел взгляд на свою тарелку: – Спасибо за бифштекс, дружище.

– К черту бифштекс! – Стол заскрипел, когда Армстронг ухватился сильными руками за его края. – Чего стоил Мэндл? Кем он был в своей науке – настоящим ученым или выскочкой?

– Можно спросить у Фергюсона. Он редактор по науке, и он взял ту статью. И раз он ее взял, значит, Мэндл был серьезной фигурой. Может быть, его слова когда-нибудь даже высекут на камне. Ферги специализируется на последних новинках в науке и сам так учен, что покупает этот ликер не квартами, а литрами.

– Кажется, ты говорил, что он не пьет?

– Ну, ты же понимаешь, о чем я говорю. – Зевая, Нортон вежливо прикрыл рот ладонью. – Он малость не от мира сего.

– Слушай, Билл, сделай доброе дело, а? У меня нет контактов со всеми этими изобретателями слоев, и я начинаю об этом жалеть. Расспроси Фергюсона о Мэндле. Мне это нужно. Это плюс имя и адрес любого другого здешнего парня, которого он считает достаточно толковым, чтобы подобрать то, что уронил Мэндл.

– Ты так говоришь, будто тебе грозит потеря денег.

– Мне грозит потеря семи новых и чертовски дорогих игрушек. В том числе уникальной камеры. Помимо прочих хитрых штучек в корабле Куин захватит с собой пятидесятифунтовую камеру, которая отснимет многометражный цветной фильм. Это обошлось мне в двести тысяч баксов, но зато я приобретаю права на прокат фильма о путешествии на Марс. Это просто одна сплошная головная боль, но если я не получу фильм, половина моего состояния вылетит в трубу. – Он на миг задумался. – Я многое ставлю на кон, хотя шансы не равны, и я не хочу заведомого проигрыша.

Нортон ухмыльнулся и сказал:

– Поэтому ты хочешь быть уверенным, что Куин вернется национальным героем?

– Именно! Не говоря уже о том, что я не хочу, чтобы Куин поджарился. – Армстронг посерьезнел. – Он сумасброд – как любой из тех, кто считает, что к Марсу можно промчаться пулей, в то время как дорогу еще надо расчищать. Но мне он нравится. Даже если он потеряет камеру и все остальное, я хочу, чтобы он вернулся обратно, не подпалив штанов.

– Очень мило с твоей стороны! – Нортон встал, похлопал себя по животу, отдуваясь. – Прямо беда с этими космическими катастрофами. Слишком далеко от нас. А что далеко – то неинтересно. Не мог бы ты уговорить Куина хлопнуться где-нибудь поближе? И заодно, скажем, снести Эмпайр Стейт Билдинг?