Безумный Новый год или верни мне молодость, Дед Мороз!

Порохня Нюша

— Оправдания тебе нет, но сейчас там другая беда. Зима женщин забрал, а это знаешь чем грозит… Если уж он решил объявиться, значит хочет всю силу себе забрать… Сейчас ни одного жреца днём с огнём не сыщешь — всех он извел, силу у всех вытянул, капища разрушены… Ярило, Стрибог, Дажьбог… Остались в этих владениях, лишь Вепр и Черномыс. Ох чую я, что к их вражде Зима причастен… Хоть и соперничали братья всю жизнь, но душа моя верить отказывается, что Черномыс Лебедь убил.

— Ты что, дедушка! — воскликнула изумленная Ёлка. — Да ведь все об этом знают!

— Тёмные

это дела… — прошептал Мезеня. — Грядут события ужасные и молю я богов, чтоб дали сил они братьям выстоять.

— Неужели Вепр и Черномыс вместе будут? — глаза Ёлки стали как блюдца.

— Кто знает, как повернётся… Кто знает, внучка…

Внезапно над лесом показалась луна, медленно выплывая из-за туч и её красная, будто кровь, поверхность была опутана черной паутиной, похожей на треснувшее стекло.

— Пойдём в дом, дедушка, — Ёлка помогла встать Мезене и аккуратно поддерживая повела к дому.

Через час Мезеня заснул, покряхтывая на лавке, а Ёлка накинула на себя тёплый шерстяной плащ, положила в маленькую корзинку краюшку хлеба, два яйца и яблоко. Поцеловав дедушку она вышла из дома тихо прикрыла дверь и пошла по тропинке в сторону грозовых туч, клубившихся вокруг красной луны.

Глава 12

Время шло бесконечно долго и мы с Валькой даже задремали, прижимаясь к друг-другу. Первое воодушевление прошло, когда мы облазив нашу тюрьму не обнаружили не единой лазейки, но надежда на спасение не покидала нас.

— Давай его убьем, — предложила Валька мечтательно. — И станем героинями…

— Слышь, Ремба, ты чем его убивать собралась? — я покосилась на нее. — Никогда не замечала в тебе такой кровожадности.

— А ты думаешь, он с нами церемониться будет? — хмыкнула Валька. — Можно выхватить у него меч и пырнуть…

Договорить она не успела: дверь заскрежетала и в проеме показалась фигура белоглазого.

— Поднимайтесь! Зима вас ждёт!

— Придумал уже что-то… — пробурчала я, а Валька зашептала:

— Давай пырнем! У нас получится! Ты не хочешь, я пырну!

— Валька! — прошипела я, останавливая эту пыряльщицу. — Угомонись!

Она замолчала, но теперь я начала переживать, чтоб она не вычудила чего. С неё станется…

Зима все так же сидел за столом и завидев нас хищно улыбнулся.

— Как вам ваше новое жилище?

— Спасибо. Все нравится, — ответила я и он скривился:

— Не нужно этой ложной смелости. Все равно ведь сделаете то, о чем прошу. Пока прошу.

Мы молчали, а он задумчиво рассматривал нас несколько минут, а потом сказал:

— Сейчас я покажу вам ваше будущее.

— Гадать будем? — ляпнула Валька и я толкнула её в бок.

— Смешно, — Зима поднялся и указал белоглазым, чтоб они подвели нас ближе.

Он прошёл к окну и я только сейчас заметила, что возле него притаилась дверь в тёмной стене.

— Хотите посмотреть?

— Не очень, — я нутром чувствовала, что не увижу ничего хорошего.

Он распахнул

дверь и шагнул внутрь, указав стражникам следовать за ним. Нас подтолкнули вперёд и мы перешагнули порог вслед за их хозяином. Узкий коридор закончился ещё одной дверью, за которой мы увидели с десяток женщин, испуганно жавшихся к стенам. Комната была светлой, возле окна стоял стол покрытый скатертью, на котором чего только не было: и мёд, и ягоды, и золотистые блины, и яблоки, в серебряных бокалах краснело вино и изумительно пах огромный гусь. Женщины были одеты в шелка и усыпаны драгоценностями с ног до головы, которые сверкали и переливались, слепя глаза.

Но этот ужас, плескавшийся в их глазах, никак не вязался с той роскошью которая окружала их.

— Это мои дары, которые я привёз после битв, — сказал Зима и оглядел женщин немигающим взглядом. — Все они когда-то принадлежали волхвам…

Он шагнул к дрожащей стайке и схватил одну из них, намотав золотую косу на кулак:

— Вот эта — баба жреца Сварога. Его я убил на её глазах. Отрезал голову и заставил нести на копье до самого городища. А потом поимел на столе в большой комнате… А эта… — Зима отпустил бедную женщину и схватил тонкую брюнетку с большими глазами. — Любимая жреца Дажьбога. Ей я отрезал косы и повесил его на них. Я выдумщик ещё тот…

Зима повернулся к нам и паутина в его глазах стала шевелиться ещё сильней. Ужас сковал моё сердце и я даже не пыталась скрыть отвращение, нахлынувшее на меня. Но его это похоже забавляло.

— Как только Вепр и Черномыс будут заточены в камне, вы переедете в эту комнату.

— Никто не заточит их в камень, — резко ответила Валька и он даже передернул плечами от злости:

— Я умею уговаривать. Боль бывает очень разной и мне она подвластна как никому. Попробуем?

* * *

Мезеня проснулся и позвал Ёлку, но она не отозвалась. Старик поднялся и его внимательный взгляд сразу углядел что исчез плащ внучки и её любимая корзинка, с которой она ходила по ягоды. Но он почему-то знал, что не за дарами леса отправилась девушка, а в более страшное место напрямую связанное с её судьбой.

— Хорошее ты дело затеяла… — прошептал он, глядя в пасмурное небо с нависшими свинцовыми тучами. — Но хоть бы посоветовалась, окаянная…

Мезеня задумался, но не надолго — завернувшись в старый плащ он взял свою палку и пошёл к грязному озеру, надеясь, что успеет, что не отыщет внучка скрытое от глаз людских.

Никто не знал его тайны. Даже Вепру он не открылся, а вот Елке рассказал с месяц назад, ведь должна она знать, откуда её род идёт. А последнее происшествие лишний раз доказало, что кровь не водица…

В далёкие времена, когда боги ещё спускались к людям, женился Мезеня на молодой красавице Голубе. Не местная Голуба была, пришла с дальних земель с тремя братьями, рассказав, что сожгли их городище злые люди. Братья ушли в дружину и разбрелись по славянским землям, а она осталась с Мезеней и родила ему через год сына Пересвета.