Безумный полдень

Льюис Дженнифер

Дыхание Энни участилось. Жар сжигал ее изнутри. Теперь стояли обнаженные друг против друга. Его тело покрывал загар, живот был плоским и твердым, его эрекция…

Вау. Они действительно собирались заняться любовью? Похоже, именно к этому все и шло. Глаза Синклера были закрыты, его руки двигались по ее телу. От его прикосновений кожа словно наэлектризовалась. Как совершенно обычный день мог сделать такой поворот? Было ли это как-то связано с пропавшей чашей?

Или с проклятием?

Энни почувствовала, как похолодела ее кожа, словно от внезапно потянувшего сквозняка.

Этот мужчина был ее работодателем. Она служила в его доме. С другой стороны, поезд уже ушел. Они стояли обнаженные в большой спальне, смятая одежда лежала у их ног. Поздно было притворяться, что ничего не случилось.

И сейчас Энни хотелось только одного — еще больше сблизиться с ним. Она подумала, не сказать ли ему, что у нее стоит спираль, но не хотелось разрушить столь деликатный момент прозаическим замечанием.

И она поцеловала его.

— О, Энни, — выдохнул он.

Она не была девственницей и имела представление, каким может быть секс. Но подобных ощущений она никогда не испытывала. Пальцы Синклера впивались в ее бедра, пока его губы ласкали ее, заставляя стонать от наслаждения.

Она и не думала, что Синклер может быть столь раскованным в постели. Он всегда казался ей таким консервативным.

Двигаясь с искусной плавностью, он доводил Энни до состояния, когда она готова была взорваться, но потом снова менял позицию, чтобы достичь новых высот. Увидеть — почувствовать — его, задыхающегося от желания к ней, сводило ее с ума.

— О, Энни, — снова пробормотал он, целуя ее в губы и погружаясь так глубоко, что, казалось, они могли стать единым целым.

— О, Син. — Так она называла его в своих фантазиях, словно герцога из ее любимого романа.

И теперь произнести его вслух показалось ей таким естественным, что она засмеялась от удовольствия.

Син — грех. Вот уж действительно. Но ощущения были настолько приятными, что в этом просто не могло быть ничего плохого. Синклер прижался к губам Энни, и все ее тело задрожало от пробежавшей по нему волне оргазма.

О боже. Она никогда не испытывала ничего подобного. С прерывистым стоном Синклер опустился на нее, потом перекатился на спину.

— О боже, — прошептал он. — О боже…

Глава 2

Он крепче прижал к себе ее расслабленное тело. Золотистые волосы касались его лица, синие глаза смотрели из-под длинных ресниц. Он мягко поцеловал ее в губы.

Синклера переполняло удивительное чувство покоя и умиротворенности. Второй бракоразводный процесс совершенно вывел его из равновесия. Он и не помнил, когда в последний раз чувствовал себя таким удовлетворенным. Он потянулся вперед и прошептал ей на ухо:

— Ты — чудо. — Их щеки соприкоснулись, когда губы Энни растянулись в улыбке.

Он сделал глубокий выдох. Жизнь бывает так сложна и запутанна, что время от времени просто необходимо опускаться к самым истокам. Он позволил своим пальцам поиграть с золотистыми прядями.

— Надо сказать, это было совершенно неожиданно. — Ее голос прозвучал для него как музыка.

— Да. — Его мозг по-прежнему

пребывал в тумане. — И чудесно.

— Надеюсь, мое тушеное мясо еще не сгорело. Я совсем потеряла ощущение времени.

Тушеное мясо? Где-то у себя под боком ему удалось найти свои наручные часы.

— Почти пять.

Его мышцы напряглись. Пять часов вечера. Где-то готовят тушеное мясо. Он вернулся к реальности.

Эта восхитительная сильфида в его объятиях вовсе не была прерафаэлевской мадонной, явившейся из тумана, чтобы развлечь его.

Это была его экономка, Энни Салливан.

— Что случилось? — спросила она с беспокойством.

Живот Синклера судорожно сжался. Он что, действительно затащил ее в постель? Перед глазами все поплыло. Не сошел ли он с ума? Друзья предупреждали, что слишком долго обходиться без секса вредно для мозгов.

И вот теперь он, голый и потный, лежит здесь, придавленный телом женщины, которая чистит его серебро.

Его голова упала на подушки. В некотором роде это было типично. То же делали его предки. Еще одно доказательство, что он ничуть не лучше, чем все лживые волокиты Драммонды, жившие до него.

Энни почувствовала, что его настроение изменилось. Она натянула на себя покрывало и отодвинулась. Синклер прикрылся простыней.

Конечно, это была его вина.

— Извини, — пробормотал он.

Энни покраснела.

Синклер уже сгорал от стыда из-за того, что накинулся на женщину и без всяких колебаний затащил ее в постель.

— Не знаю, что на меня нашло. — Он сел и вдруг замер.

Может, это начало заболевания? Та самая тропическая болезнь, что удерживала его мать в состоянии беспамятства почти неделю?

О черт, предохранение. Эта мысль ударила его как током.

— Ты принимаешь таблетки? — Далекий от романтики вопрос повис в воздухе, словно ядовитое испарение.

— Не таблетки, но что-то вроде. Я не забеременею. — Ее серебристый голосок прозвучал как легкий шелест. Энни выбралась из постели, прикрыв свое обнаженное тело.

И что за тело! Синклер и понятия не имел, какие соблазнительные формы скрывались под джинсами и оксфордской рубашкой. Его снова пронзило желание.

Но Энни уже одевалась. Он отвел глаза, проклиная демона похоти, сбившего его с пути. Ему стоит начать заниматься гимнастикой и принимать холодный душ. Плохо оказаться столь неосмотрительным в собственном доме, но… что потом? С кем еще он может переспать? С собственной секретаршей или с администратором на ресепшене?

Приглушенное ругательство сорвалось с его губ. Энни вздрогнула. Он замер, сообразив, что невольно добавил еще одно оскорбление.

— Это я себе. Не могу понять, что на меня нашло.

— Я тоже, — пробормотала она и подняла с пола синее платье, избегая его взгляда. — Я повешу его в шкаф. — Ее голос звучал тускло, соблазнительное тело снова было спрятано под практичной одеждой.

Синклер сделал несколько глубоких вдохов. Он должен вернуться на Манхэттен. Немедленно.

Энни ушла. Он оделся. Когда Синклер наклонился, чтобы обуться, то увидел под кроватью ее заколку.