Безумыш
Шрифт:
Когда, записав мои доли — троерост проверял здешний видящий — меня провели за вторую железную дверь, отделявшую наружную пристройку от самой громады арены, я сразу же почувствовал запах немытых тел и смердящую вонь нужника. И как охранники тут только работают? Самим не противно? Наверное, принюхались. Скоро и я замечать перестану. А ещё нос кривил от выданной плохо выстиранной, с пятнами робы. И дня в богатой одёже походить не вышло. Эх, жаль не успел сунуть в рот тогда остаток бобов. Охранник Верхана заметил, и всё отобрали.
— Сначала браслеты снимать, —
Мрачная комната, куда меня завели, напоминала смесь мастерской плотника с кузней. Несколько человек, занятых правкой оружия, тут же повернулись к нам.
— Заковать? — буднично поинтересовался один из мужиков.
— Не, наоборот, снять душилки, — повернул меня спиной к мастерам охранник.
— Ого! Боевой одарённый? И ведь совсем пацанёнок ещё.
— Это ты ещё его троерост не знаешь, — хмыкнул стражник. — Девятьсот пятьдесят три доли у пацана. Безымянный из предзов.
— Серьёзно, — зацокал языком мастер. — Такому точно местечко найдётся. Радуйся, парень, долго в клетке сидеть не придётся. На ближайшем турнире и выйдешь на бой.
Я промолчал. Не вижу повода для радости. В моём случае, чем позже заставят драться, тем лучше. Чем дольше тут проторчу, тем больше шансов дождаться Ло.
При помощи пары тонких железок браслеты расщёлкнули и сняли с меня. Ожидаемо. Так и знал, что арена на глухом месте построена. Даров не чувствую. Значит, тут без них надо драться. И потому, вдвойне важно дотянуть до возвращения Ло. Колдун — самый сильный боец из всех, кого знаю. Уж с ним-то бы тут йока с два кто-то справился. Привычно попробовал призвать Ло. Тишина. Кто бы сомневался. А что, если он пропал навсегда…
Один из охранников, взяв душилки, первым скрылся за дверью. Второй вывел меня следом и повёл в противоположную сторону. Конец длинного коридора скрывается во мраке. Окон здесь нет. Свет исходит от редких масляных ламп, висящих на стенах.
— Всё, дружок, ты в своём новом доме, — ухмыльнулся охранник. — Не дворец, но жить можно. Правда, недолго. Ты везучий — аккурат к началу турнира попал к нам. Другие бедолаги по месяцу-другому сидят, своё дерьмо нюхают, прежде чем на арену выйти, а тебе всего пару дней поторчать в клетке — и снова солнце увидишь.
Оставив шутника без ответа, я продолжал разглядывать коридор. Через пару десятков шагов впереди начинаются забранные решётками комнатки, вроде маленьких низкосводных пещерок, что идут сплошной чередой с обеих сторон. В каждой люди. Сквозь железные прутья просунуты руки. Слышу тихое бормотание.
— Чего клешни тяните? А ну спать все. Забыли, что вам силы нужны?
Но слова охранника только будоражат людей.
— Что там? Новенького ведут?
— Кто? Дай глянуть?
— Эй, малой! Ты из вольных? За что к нам?
— Мамка лорду не дала?
— Или плохо старалась?
Под сводами бесконечного коридора многоголосым эхом разносится хохот. Эти люди здесь долго сидят. Видать, многие успели свыкнуться с мыслью о неминуемой смерти. Этим нечего терять. Понимаю.
— Молчать, мясо! Языки на арене без надобности. Можем и укоротить.
Но угроза фальшивая насквозь.
— Смертик! Ты-то за что? Как же так…
Сёпа! Жив! Нахожу друга взглядом. Борода подросла, но лицо не осунувшееся. Знать, хоть кормят тут досыта.
— Метла, друг! Рад видеть! — искренне улыбнулся я. — Мехмед мне вольную выписал. Я ему спасибо сказал. Даром в пузо. Не люблю мужеложцев.
— Не болтать! — тряхнул меня охранник, уводя дальше.
— Собаке — собачья смерть! — успел крикнуть мне вдогонку Сепан. — Бейся в полную силу, Смерик! Только в полную!
Сёпа вроде бы ещё что-то кричал, но его голос потонул в общем галдеже. Сколько же здесь людей? Всё идём и идём. Коридор не прямой, кстати. Изгибается потихоньку направо. И по-прежнему с обеих сторон клетки, клетки, клетки. И отовсюду торчат чьи-то руки, и летят выкрики.
— Вот она высшая справедливость!
Слух выхватил из общего гвалта знакомый голос. Молчун! И он жив. Слава Единому!
— Отправил меня на арену, малолетняя дрянь? Доволен? Вот и сам теперь здесь. Небо всё видит.
Появившаяся было улыбка мигом исчезла с моего лица. Вот, значит, как? Не себя виноватым считает, а меня решил выставить крайним.
— Дурак ты, Молчун, — отыскал я взглядом предза. — Не я тебя в ту нору толкнул. Наоборот же, помочь хотел. А… — отвернулся я.
Махнул бы рукой, да те связаны.
— Помощничек йоков! Конец тебе, крыса. Без своего дара ты — никто. Ты больше не Смертик, ты — Трупик.
И мой бывший товарищ по отряду залился противным раскатистым смехом. Никто? Ну-ну. Под тысячу долей в сумме. Кто может здесь похвастаться таким троеростом? Да только те же Молчун, да Метла. Предзы — редкость, а среди местных безымянных с такими числами по триадам попробуй кого отыщи. Поди, не с лордами предстоит драться. Небось, я и без Ло тут одним из сильнейших бойцов окажусь.
— Гля, сколько тут друзей у тебя, — отвлёк меня от мыслей охранник. — Звиняй, парень, что не подселяю к товарищам. У нас так не принято. Будут тебе новые друзья. Вон, пришли почти. Сорок девятая клетка. Всего три постояльца.
Тополь, Ухо и Асмерхан — так звали моих соседей по клетке. Двое первых такие же безымянные, как и я до вчерашнего дня, только из зелёного сектора Дома Эль-Синх. Один худощавый и длинный, другой чуть пониже, но с очень большими ушами. Сразу ясно, за что получены клички, которые непутёвые воры продолжали использовать вместо имён.
Эти двое в каком-то роде были товарищами Молчуна по несчастью. Нет, в норы они не запрыгивали — всё значительно проще. Втихаря воровали бобы при разделке. Тополь сам и по-мелкому, Ухо в доле с одним из смотрящих, что теперь сидит в другой клетке, и уже в куда больших количествах. Не глотали, конечно. Всё шло на продажу. Тут по той же причине за решёткой сидит чуть ли не каждый второй. Воровство бобов и семян — самое распространённое преступление у Безымянных.