Безусловно моя
Шрифт:
Стирать… Рубашка…
Вздёрнула подбородок и швырнула рубашку обратно. Самонадеянное хамло! Да пошёл он к чёрту!
– Я вам не прачка! – выдавила сквозь слёзы. – Ничего я вам не буду стирать!
Голос дрожал, я и сама явственно слышала эту дрожь. Он – тем более.
– Не будешь?
Он резко, одним выпадом схватил меня за руку выше запястья. Поддёрнул к себе, и я, вскрикнув, ударилась ему в грудь. Тут же полетела вниз, тщетно пытаясь хоть за что-нибудь ухватиться. Упала на диван и затаила дыхание – Молотов навис сверху, и я опять вдохнула смесь дорогих запахов.
–
– Считай, что ты у меня в гостях, Кира, – прошипел он с угрозой и сделал паузу. – До выборов месяц, и ты не выйдешь отсюда, пока я не получу то, что мне нужно. А нужна мне, как ты догадываешься, победа.
Он разжал пальцы так же резко, как и схватил меня. Его дыхание исчезло, вместо него появились пальцы. Медленно, с обманчивой нежностью он обвёл ими мои губы, погладил по скулам и стиснул подбородок. Глаза его сверкнули.
– Что будет после выборов, зависит исключительно от тебя. Будешь паинькой – твои хвостатые твари и пустоголовые дружки тебя увидят. Нет… – Он многозначительно помолчал. – Выбор за тобой.
– Отпустите меня.
Получилось жалобно и тихо, со слезами и мольбой. Молотов гнусно усмехнулся. Небрежно похлопал меня по щеке и встал.
Больше я не чувствовала ни тяжести его тела, ни запаха. Он больше не держал меня, но дышать всё равно было трудно, а подняться не было сил. Слёзы подкатили резко, плечи задрожали, и я громко всхлипнула, готовая взвыть оттого, что он это видит.
Он поднял с пола рубашку.
– За свои поступки нужно отвечать, Кира. – И швырнул в меня.
Рубашка упала мне на грудь. Молотов вернулся к стойке и всё-таки налил коньяк в стакан. Меня трясло, губы дрожали, слёзы не переставали катиться. С трудом присев, я одёрнула задравшийся подол.
– Вы вор и мошенник. У вас нет ни чести, ни совести. Вам всё вернётся. Всё!
– Знаешь, – он вдруг расстегнул ремень, – я думал, что ты долбанутая психопатка. Но, судя по всему, ты просто дура.
Я сдвинула ноги, вжалась в подлокотник дивана. Надо было молчать, но я не могла.
– Вставай, – приказал он и стаканом показал мне на дверь.
Я осталась сидеть. Молотов ничего не сделал – сел напротив и, не выпуская ремень из рук, чего-то выжидал. Когда стакан в его руках опустел, он плеснул себе ещё порцию.
Прошло минут десять, не меньше. Чем дольше тянулось время, тем сильнее натягивались нервы. Дико ныло бедро и подбородок. Спина затекла, а рубашка в руках стала казаться тяжёлой. Когда опустел и третий стакан, мерзавец всё-таки вспомнил обо мне. Встал и ударил себя ремнём по бедру. Подошёл и кинул рядом его со мной на диван. Пряжка ударилась о мои пальцы, и я отдёрнула кисть. Расставив ноги на ширину плеч, Молотов стоял напротив, и я не знала, что он сделает в следующую секунду.
– Что делают с непослушными бестолковыми псинами? Дрессируют?
Не успела я опомниться, как он рывком стащил меня с дивана. Я слетела прямо к его ногам.
– Вставай! – рявкнул он и сгрёб меня
Я подняла.
– А теперь туда, – подтолкнул в сторону двери.
Я подчинялась приказам, не думая. И больше не возражала. Ударившаяся о пальцы пряжка, абсолютно чёрные глаза и пробирающий до костей жёсткий голос были последним предупреждением – откуда-то я это знала точно. Он зол и пьян, а это очень плохое сочетание, тем более для того, кто способен на всё.
В дверях ванной я перехватила взгляд Молотова.
– Либо ты будешь меня слушаться и через месяц я про тебя забуду, либо я удавлю тебя. Поняла? – вкрадчиво спросил он и заставил меня вжаться в стену. – Поняла?!
– Поняла, – ответила одними губами, задыхаясь от слёз.
– Молодец. – Он провёл кончиками пальцев по моей скуле, шее. Обрисовал ворот платья. – Что там положено хорошим собачкам?
Пошарив в кармане брюк, он достал конфетку. Развернул и поднёс к моим губам. Взглядом показал, чтобы я открыла рот. Я послушалась, и он положил конфетку мне на язык.
– А теперь иди в ванную и постирай всё, что испоганила. Не люблю грязные вещи. И когда мне перечат, тоже не люблю.
У него даже походка была хищная. Пока он шёл по коридору, я смотрела ему в спину. Ноги подкашивались, хотелось заскулить.
Молотов поднял пиджак и галстук. Вернулся ко мне и молча отдал. Потом снял брюки и положил поверх груды вещей в моих руках.
– Прошу, – показал на ванную. – Можешь ни в чём себе не отказывать.
– Ты ублюдок, – прошептала я.
Зря я это сказала. Чернота, которая была в его глазах до этого, разверзлась и стала абсолютной. Он вырвал у меня вещи и швырнул в ванную, втолкнул меня внутрь и захлопнул дверь. Всё, что я увидела перед тем, как он запер меня, – его искажённое злостью лицо и плотно сжатые губы. Почему-то подумалось, что если бы он не запер меня, то убил бы. Точно убил.
Глава 3
Макар
Голова болела дико. Так я не надирался, наверное, уже лет пять.
– Чёрт подери, – процедил, посмотрев на время.
На первую из трёх запланированных сегодня встреч я уже опоздал, до второй оставалось хрен да ни хрена. Несколько пропущенных от секретарши и три – от Ивана. Отлично! Тряхнул башкой и поморщился.
– Перекрои расписание, – с ходу скомандовал схватившей на первом гудке трубку секретарше. – Я буду через час. Перенеси встречу с Котовым и отправь Алексеевой какую-нибудь ерунду в качестве извинений.
– Какую ерунду? – затараторила секретарша. – Макар Игнатьевич, вы в порядке? Я пыталась вам дозвониться…
– Сама реши, какую! – рявкнул я.
От её трескотни разрывался мозг. Единственное, что было мне сейчас нужно, – холодный душ и бутылка воды.
Дверь ванной оказалась заперта.
– Да что за чертовщина?! – бросил в сердцах и в который раз выматерился.
На полу ванной лежала девчонка. На смятом постельном белье, которое она, похоже, достала из машины. Подол платья не прикрывал её и до середины бёдер, длинные чёрные волосы разметались по бледной простыне и её плечам.