Безвечность
Шрифт:
— Да как ты мог? — спросила Ева, пытаясь сохранять спокойствие. Тони сначала даже подумал, что эти слова адресованы Стефану, а не ему. — Читать мои письма — это уже слишком! Чтобы я не видела тебя в своём доме, пока я в нём нахожусь!
Подъехавший автобус разрешил их спор. Стефан поцеловал Еву на прощание и зашёл в транспорт, а девушка, не желая оставаться наедине с Тони, села в трамвай. Она знала, что друг не пойдёт за ней и в ближайшее время не появится на глазах её родителей. Она была зла и на Стефана. Сказать на ужине, что Тони воровал её письма, было низко, но негативные эмоции не продлились и двух
— Когда-нибудь ты поймёшь, — сказал Тони вслед уходящей Еве, а сам пошёл домой пешком, чтобы избавить её от лишнего волнения. Он заметил Стефана, сидящего в автобусе возле окна, и как тот ухмыльнулся на прощание. Тогда Тони понял, что Стефану важна не столько Ева, сколько победа.
Во время летних каникул Стефан несколько раз приезжал в гости к Еве, потому что родители категорически не отпускали её в Мираж к нему. Они позволяли парню остаться на несколько дней пожить на чердаке, где хранились только старые вещи и стояла раскладушка. Ева не хотела подрывать доверие родителей и не ходила по ночам в «спальню» Стефана, сколько бы он её ни уговаривал. Ей было достаточно мысли о том, что он ночует в её доме, и что утром она снова его увидит.
В конце лета Еве впервые не удалось предотвратить драку. Тони специально спровоцировал Стефана на конфликт, и Ева не знала какое чувство испытывать к подростку: ненависть или жалость. Отчасти она сама была виновата. Узнав о своём даре исцеления животных, она не знала с кем поделиться радостной новостью, и рассказала Тони. Он не удивился, и Ева подумала, что мальчик просто не понимает всей сути, и больше они никогда об этом не говорили. Девушка и забыла, что несколько лет назад поделилась с другом, но летом 1998 года он ей напомнил, пытаясь восстановить дружеские отношения.
— Ты всё ещё можешь лечить животных? — спросил Тони однажды утром, когда Ева по привычке вышла на крыльцо дома, чтобы насладиться последними летними лучами солнца.
— Тебя здороваться не учили? — задала встречный вопрос Ева. Она привыкла и к тому, что Тони в любой момент может явиться во двор Стюартов, но не думала, что это повторится после того конфликтного ужина, хоть и Тони был виноват только в том, что влюблён в неё. — Ты, как привидение, подкрадываешься незаметно. Мы уже не дети, чтобы бегать друг к другу в гости без приглашения. Чего улыбаешься?
— Ты впервые не назвала меня ребёнком! Так у тебя ещё есть способность?
— Почему ты спрашиваешь? — спросила Ева, не глядя на Тони. Она одним ухом продолжала слушать музыку, раздающуюся в саду из кассетного магнитофона.
— Беспокоюсь. Тебе же нравилось лечить бездомных животных, вот я и подумал, что будет жаль, если ты потеряешь способность, — ответил Тони, переминаясь с ноги на ногу.
— Если бы родители были дома, я бы попросила тебя заткнуться! Ты вообще соображаешь, о чём говоришь? Я, кажется, просила, чтобы ты держал рот на замке. Сам нарушаешь обещание, а потом обижаешься, что я считаю тебя ребёнком!
— Он вдобавок ещё и недоумок! — выкрикнул из круглого окошка чердака Стефан. Всё это время он наблюдал за Евой и Тони свысока. — Проваливай, пока я не спустился. Ты не слышишь? Она не хочет это обсуждать.
— Ты даже Еву по имени никогда не называешь! О какой любви может идти
— Слушай, тебе лучше уйти, он не шутит, — попросила Ева мальчика, но он не сдвинулся с места, а ещё ближе подошёл к Еве.
Девушка встала со ступенек и попыталась вытолкать Тони со двора. Несмотря на то, что он младше Евы, оказался сильнее. Стефан вышел из дома и застал эту картину.
— Сопляк, собирай рюкзак, скоро первое сентября! — сказал Стефан на повышенных тонах, чем напугал Еву. У неё начиналась паника, когда в её присутствии завязывалась ссора.
— Ты постоянно затыкаешь мне рот, здоровяк. Хочешь казаться крутым? Родители Евы должны увидеть твоё истинное лицо! — сказал Тони, выглядывая из-за плеча Евы. Она стояла между ним и Стефаном.
— Детка, отойди от него, — ласково сказал Стефан, но Ева не выполнила просьбу, а лишь повернулась к Тони боком, всё ещё являясь препятствием между парнями.
— Он ничего непозволительного не сделал, — вступилась девушка, чем явно задела самолюбие Стефана.
— Только развязал свой паршивый язык! — не унимался Стефан, чуть ли не испуская пар из носа и ушей.
— Может, ты завидуешь Еве? Ты ей вздохнуть не позволяешь без своего ведома, — сказал Тони и ещё сильнее разозлил оппонента. — Ты её мизинца не стоишь. Хорошо, что её дар не распространяется на людей, иначе такой засранец, как ты, постоянно выходил бы сухим из воды.
— Ты за это ответишь! — ухмыляясь, сказал Стефан, и Ева упёрлась ладонью в его грудь, но это ненадолго остановило неизбежное.
— Стефан, пожалуйста, не трогай его, — умоляла Ева.
— Хотя ты не человек, ты хуже животного. Я видел, как ты вчера дал Еве пощёчину! — Это окончательно вывело Стефана из себя, и Тони почти месяц не разговаривал из-за сильного удара в челюсть.
Ева опустилась на траву и заплакала. Она не видела, как Тони ушёл с гордо поднятой головой, даже не потрудившись стереть кровь с подбородка. В тот день девушка попросила Стефана уехать домой. Она не смогла бы оправдать его поступок перед родителями, потому что этому вообще нет оправдания. Оставшиеся полторы недели каникул Ева навещала Тони, и оба молча сидели в гостиной, делая вид, что увлечены телевизором. Тони поставили металлические скобы, чтобы вернуть челюсти прежнее положение, и он мог только мычать, а Еве было так стыдно, что сама не могла вымолвить ни слова. Он не сказал ни своим, ни её родителям правду о случившемся. Они думают, что на Тони напали пьяные подростки. Ева в знак благодарности, и чтобы хоть как-то возместить ущерб, принесла ему все свои карманные деньги, но Тони отказался и написал на листке бумаги:
Я скрыл правду не ради него, а ради тебя. Не хочу, чтобы ты страдала!
По возвращению в университет Ева несколько дней избегала Стефана, но чувства взяли верх, и ребята помирились, но как бы она его ни уговаривала извиниться перед Тони, парень остался непоколебим.
— Он мог заявить на тебя в полицию! Ты же знаешь, что для совершеннолетних нет снисхождения, — наставила Ева.
— Ему ещё мало досталось. Я не дам тебя в обиду, детка! — сказал Стефан, погладив Еву по коленке. Она поморщилась от неожиданного прикосновения и долго не могла привыкнуть к телесному контакту.