Безымянная трилогия: “Крыса”, “Тень крысолова”, “Цивилизация птиц”
Шрифт:
Стальной люк полуоткрыт. Страшно заглянуть внутрь. Из затененного помещения тянет прохладой. Кажется, что там, за дверцей люка, – глубокая пропасть.
Я борюсь с собственным любопытством. Меня манят прохлада и тень. Мне хочется влететь туда, внутрь, но страх сдерживает, и я бегаю по раскаленной палубе... Возвращаюсь, снова заглядываю, пытаюсь разглядеть, что же там на дне. И опять удираю, испугавшись собственной храбрости.
Я вернулся. Спрыгиваю в холодное тихое пространство. Лечу вдоль длинного полутемного коридора внутри
Среди этих стен хлопанье крыльев и стук бьющегося сердца кажутся громче. Звук как бы усиливается, обрастает эхом и возвращается ко мне обратно оглушающим грохотом. Пух на голове встает дыбом, клюв раскрывается от ужаса, взмахи крыльев становятся все тяжелее.
Я падаю вниз с изогнутыми кверху крылышками и приземляюсь на лежащие на дне бочки. Я тяжело дышу, жадно втягивая в легкие холодный воздух. Шум, который так напугал меня, исчез. Шорох ударяющих о стальной корпус мелких волн кажется приглушенным, далеким. Надо мной, совсем рядом, закутавшись в свои перепончатые крылья, висят вниз головой летучие мыши. В неподвижном состоянии они выглядят похожими на увядшие кожистые листья.
Сверху, сквозь отверстие, через которое я влетел сюда, сочится свет.
Страх. Я здесь один – без Ми, Кро, сестер и братьев, на дне огромного продолговатого помещения, окруженного стальными стенами.
– Летите сюда! Я здесь! – кричу я.
Эхо отражает мой голос, множит его, повторяет.
Ты боишься собственного голоса?
Дно покрыто ржавеющими железками, ящиками, катушками. Из растрескавшихся бочек вылилась и давно уже застыла смола. Шорох, шелест, шум. Между бочками лежит крачка со сломанным крылом. Она с трудом поднимает голову. Эта птица влетела сюда, влекомая тем же самым любопытством, которое привело сюда и меня... Она открывает клюв, хочет крикнуть. Но сил нет. Слышен только шепот.
– Летите сюда! Я здесь! – кричу я, глядя на светлое пятно вверху.
Неужели это далекий голос Кро?
– Лечу! Где ты? Я лечу! Где ты?
– Я здесь! – повторяю я.
Высоко на стене появляются тени галок. Они с ужасом смотрят в пропасть.
– Ты можешь лететь? – спрашивают они.
Я взмываю вверх, к свету. Умирающая крачка тщетно пытается вспорхнуть, оторваться от дна. Через мгновение она остается для меня лишь маленьким неясным пятном внизу.
Каждый взмах крыльев снова отдается оглушительным грохотом. Ми и Кро ждут меня на краю. Ослепленный ярким светом дня, я падаю на раскаленную, пышущую жаром палубу.
– Зачем? Это же так опасно! – ругает меня Ми, слегка ударяя клювом в шею.
Мы опускаемся на песок подальше от корабля.
Солнце перемещается на запад. Ми и Кро осматриваются по сторонам, проверяют, с нами ли те молодые птицы, которые впервые прилетели к морю.
Мы все собираемся на песчаной гряде неподалеку от стальных колоссов. В синеве неба кружат ласточки, стрижи, жаворонки. Так хочется догнать их! Я складываю
– Подожди!
Я с завистью смотрю на быстрых, кружащих высоко в небе птиц, которых мне не удалось догнать и перегнать.
Стая серебристо-черных галок ждет призыва вожака.
Мы кричим и ждем, пока не соберутся все – даже те, кто улетел довольно далеко от нас.
На краю песчаной гряды, лежат высохшие скелеты – побелевшие, полуистлевшие, полузасыпанные песком.
Скелет бескрылого, похожий на те, что я вижу каждый день.
Скелет огромной рыбы, похожий на маленькие скелетики, которые мы часто находим на берегу реки.
Скелет лодки с деревянными, сбитыми гвоздями ребрами.
Я вижу много скелетов людей, рыб и лодок на этой залитой солнцем гряде, откуда мы вот-вот взлетим, чтобы совершить последний на сегодня вечерний перелет.
«Летим отсюда!» – крикну я, и все птицы рванутся вслед за мной.
Мне снились горящие птицы. Их перья, шипя, вспыхивали ярким пламенем, и лишь звенящий внутри этих огненных шаров крик говорил о том, что птица еще жива и тщетно пытается вырваться из окутавшей ее огненной оболочки.
Безмолвный крик во сне длится недолго. Он мгновенно затихает. И я уже не знаю, то ли это действительно было во сне, то ли я сам кричал от приснившегося мне кошмара? Я взмываю в небо, спасаясь бегством, но, пролетев совсем немного, сажусь то ли на ветку, то ли на стену и, вытянув клюв в сторону приснившегося мне пламени, громко кричу, чтобы предостеречь других.
Огонь я увидел, когда летел к морю.
Как всегда, я вылетел рано утром в поисках еды. Ми и Кро уже перестали подкармливать нас.
Обычно мы летали к морю плотной стаей, чтобы избежать молниеносного нападения хищных птиц. Когда они видели, что нас много, то сразу же трусливо удирали, напуганные оглушительным гамом. Но в этот раз я увидел не ястребов, а тучу дыма, которая преградила нам дорогу. Мы разрезали крыльями дым в поднимавшихся снизу потоках горячего воздуха. Внезапно появившийся на такой большой высоте запах гари, разъедающей легкие и горло, вызвал панику. Часть птиц резко взмыла вверх, часть рассеялась в разные стороны, но некоторые сбились с пути и стали, плавно снижаясь, падать вниз.
Я попал в полосу разреженного дыма. В клюве и в горле появился отвратительный жгучий привкус, в голове зашумело.
– Падаю! – закричал я, с трудом удерживая равновесие. Я поднял крылья вверх и падал прямо в беснующееся красное пламя.
Сбоку ударил порыв ветра, и только благодаря этому я не упал прямо в огонь. Я сел неподалеку – на дерево рядом с серым бетонным зданием. Вокруг раскаленных стен в отчаянии кружили голуби, чьи птенцы оказались прямо в огне. Голубки то подлетали прямо к огню, то отступали обратно, испуганные разлетающимися во все стороны снопами искр.