Безымянные культы. Мифы Ктулху и другие истории ужаса (сборник)

Говард Роберт Ирвин

Воцарилась напряженная тишина. Бран вглядывался в мерцающую искорками темноту, готовый к отпору, словно волк, попавший в капкан. Сбоку к нему прижималась женщина, ее глаза сияли. И тут из молчащего круга существ, затаившихся в темноте, донеслось отвратительное шипение. Бран вздрогнул, хотя был готов к любым неожиданностям. О боги, неужели это шипение – речь тех, кого называли когда-то людьми? Атла выпрямилась и прислушалась. Из ее губ поплыло то же мерзкое шипение, и Бран, хотя знал тайну происхождения этой женщины, подумал, что никогда больше не сможет коснуться ее, не испытывая отвращения.

Она посмотрела на него, и багрово-красные губы скривила жуткая улыбка, едва заметная в призрачном свете.

– Они боятся тебя, о

король! Кто же ты такой, что сама преисподняя дрожит перед тобой? Их пугает не меч твой, но дух, твердый, как сталь. Они выкупят у тебя Черный Камень за любую цену.

– Хорошо, – Бран бросил меч в ножны. – Пусть они пообещают не преследовать тебя за то, что ты мне помогала. И еще, – его голос загремел, словно рык охотящегося тигра, – мне нужен Тит Сулла, комендант Эборака, который сейчас сидит в Башне Траяна. Я не знаю, как они доберутся до него, но они могут сделать это: когда-то, когда мой народ воевал с Детьми Ночи, из хорошо охраняемых домов бесследно пропадали младенцы, но никто и никогда не видел похитителей. Они поняли меня?

Снова послышалось шипение, и Брана снова бросило в дрожь, хотя он не страшился гнева этих существ.

– Они поняли, – сказала Атла. – Завтра ночью, когда землю окутает предрассветный мрак, принеси Черный Камень в Круг Дагона и положи его там на алтарь. Они туда же доставят тебе Тита Суллу. Им можно верить. Они уже много веков не вмешивались в людские дела, но слово свое сдержат.

Бран кивнул головой и направился к лестнице. Атла следовала за ним. Поднявшись на несколько ступенек, он повернулся и посмотрел на поблескивавшее внизу море обращенных к нему раскосых глаз. Он не видел ни лиц, ни тел, эти страшные существа избегали света и не показывались у тусклого круга света, отбрасываемого факелом. Только тихие, шипящие звуки их разговора доносились до него, и он содрогнулся, когда воспаленное воображение заставило его увидеть внизу не толпу двуногих существ, а мириады извивающихся змей, следящих за ним сверкающими, лишенными век глазами.

Когда они выбрались в верхнюю пещеру, Атла прикрыла вход камнем. Плита прочно встала на место – Бран не заметил ни малейшей щелочки в монолитном, казалось бы, каменном полу. Женщина потянулась за факелом, чтобы погасить его, но король удержал ее руку.

– Оставь, давай сначала выйдем из пещеры, – буркнул он. – В этой темноте еще на змею наступишь.

Мрак взорвался хохотом колдуньи.

5

Солнце уже садилось, когда Бран снова появился на берегу Озера Дагона. Сбросив наземь плащ, он отстегнул пояс с мечом и снял короткие кожаные штаны. Зажав в зубах обнаженный кинжал, Бран осторожно, стараясь не плескать, вошел в воду, выплыл на середину и нырнул. Озеро оказалось более глубоким, чем он ожидал. Ему уже начало казаться, что оно вообще бездонное, а когда дно все же появилось, на поиски камня уже не оставалось времени. Подгоняемый глухими ударами крови в висках, пикт всплыл на поверхность.

Наполнив легкие воздухом, он опять нырнул, но поиски снова оказались безуспешными. Лишь нырнув в третий раз, он нащупал, наконец, знакомый предмет, зарывшийся в придонный ил.

Камень был не очень большим, но тяжелым. Бран уже почти выплыл наверх, когда почувствовал, что внизу что-то происходит. Опустив голову, он попытался проникнуть взглядом в голубоватую глубину, и ему показалось, что он видит там возносящуюся вверх гигантскую тень.

Бран не чувствовал страха, но все же насторожился и поплыл быстрее. Ноги коснулись дна, и он побрел по мелкой воде к берегу. Обернувшись назад, он увидел, как вода в центре озера взбурлила и опала. Пикт тряхнул головой и выругался. Он не принял всерьез старую легенду о водном чудовище, обитавшем в Озере Дагона, и, похоже, чуть было не поплатился за это жизнью.

Король оделся, вскочил на черного жеребца и поскакал прочь от Озера Дагона. Он ехал на запад, в сторону

клонящегося к горизонту солнца, по направлению к Башне Траяна и Кругу Дагона. Миля за милей ложились под копыта его коня, на небе появились багровые светлячки звезд, а Бран неутомимо мчался дальше и дальше, крепко сжимая завернутый в плащ Черный Камень. Его сердце билось сильнее, когда он думал о том, как встретится с Титом Суллой. Атле, попадись римлянин ей в руки, сама мысль о жестоких пытках доставила бы наслаждение, но намерения короля были далеки от этого. Он собирался сразиться с наместником с оружием в руках: пусть победит сильнейший. И хотя Бран наслышан был об умении Суллы владеть мечом, сомнений в исходе поединка у него не было.

Круг Дагона лежал в некотором удалении от Башни Траяна – мрачное кольцо из огромных валунов, в центре алтарь из грубо отесанного камня. Римляне с опаской поглядывали на эти менхиры, не сомневаясь, что их поставили там друиды. Кельты, в свою очередь, считали, что это сделали пикты. Но Бран хорошо знал, чьи руки в незапамятные времена вознесли эти угрюмые монолиты, хотя о цели этого мог лишь догадываться.

Он не сразу подъехал к Кругу. Его разбирало любопытство – он хотел узнать, каким образом его ночные союзники выполнят то, что обещали. Он не сомневался в том, что они смогут похитить Суллу, и был уверен, что знает, как они это сделают. Но его мучили нехорошие предчувствия, ему начало казаться, что он сделал ошибку, используя могущество неведомых измерений и вызволяя силы, которые не сможет обуздать. Его бросало в дрожь, когда он вспоминал змеиное шипение и раскосые глаза, сверкавшие перед ним ушедшей ночью. Эти существа уже тогда, когда его народ загнал их в подземные пещеры, многие века назад, были монстрами, мало похожими на людей. Как отразились на них столетия уединения? Осталось в них хоть что-либо человеческое?

Что-то заставило его направить скакуна к Башне. Он знал, что она где-то близко, ее силуэт уже должен был, несмотря на густую ночную мглу, обрисоваться на горизонте. Неясные мрачные предчувствия овладели им без остатка, и он бросил коня в галоп.

И вдруг король пошатнулся в седле, словно от удара, – настолько ужасным оказалось зрелище, открывшееся его глазам. Неприступной Башни Траяна больше не существовало. Удивленный взгляд Брана метался по огромной куче камня, лежавшей на ее месте. Из-под растрескавшихся гранитных блоков торчали разлохмаченные концы сломанных деревянных свай. В одном из углов вырастала из груды штукатурки покосившаяся набок башенка – казалось, что-то одним рывком лишило ее половины фундамента.

Онемевший от изумления Бран сошел с коня. Крепостной ров в нескольких местах был полностью засыпан мусором и выломанными фрагментами стен. Он перешел через ров и углубился в руины. Там, где еще несколько часов назад под тяжелым топотом ног легионеров гудела мостовая, где стены отражали лязг стали и пенье труб, господствовала мертвецкая тишина.

У ног Брана что-то пошевелилось, и послышался стон. Король нагнулся. Перед ним в глубокой луже собственной крови лежал легионер. Пикт с первого взгляда понял, что этот человек умирает. Бран поднял окровавленную голову раненого и поднес к его губам свою флягу. Римлянин инстинктивно втянул сквозь сломанные зубы глоток жидкости, и его остекленевшие глаза приобрели осмысленное выражение.

– Стены раскололись, – прошептал он. – Они рухнули, как рухнет небо в день гибели мира. О Юпитер, с неба падал гранитный дождь и мраморный град!

– Но я не чувствовал, чтобы земля тряслась! – воскликнул Бран.

– Это не было землетрясением, – с трудом выдавил римлянин. – Это началось еще до того, как солнце зашло – слабое, невнятное царапание и скрежетание глубоко под землей. Мы стояли на страже и слышали… словно крысы прогрызали ход или черви рыли землю. Тит смеялся, но мы слышали эти звуки весь день. А в полночь крепость содрогнулась и осела, словно из-под нее кто-то убрал фундамент.