Безымянный
Шрифт:
Глава 13
Выйдя на улицу, мы направились в противоположную от ворот сторону. Свернув у одного из домов, Темар привёл меня к одинокому строению с навесом, недалеко от которого виднелась стена частокола. Из-под навеса доносились звуки ударов по металлу и поблёскивали угли малого горна.
— Вот кузница Пемира, — указал мне на это строение командир гарнизона, — я вас познакомлю, а уж договариваться будешь с ним сам. Дорогу до площади запомнил?
— Да, — ответил я, это было совсем не сложно, — я смогу вернуться сам.
— Это хорошо, — кивнул Темар, пока мы подходили
Мы зашли под навес, где я увидел немолодого бородатого мужчину в кожаном фартуке, который стучал молотом по тонкому металлическому пруту на наковальне. Невдалеке на странном качающемся стуле сидел парнишка и тянул кусок проволоки через небольшую чёрную доску с отверстиями. Увидев нас, мужчина перестал стучать и сунул прут в угли горна.
— Здорово, Пемир, — поприветствовал кузнеца командир, — вот привёл к тебе гостя.
— И тебе не хворать, Темар, — отозвался бородач, скинул перчатки и пожал ему руку, — это тот, который принёс весть об Альфаре?
— Он самый, — ответил Темар, — просил, чтоб я его к тебе привёл… Вижу, ты уже готовишь проволоку для кольчуг?
— Так и есть, — кузнец посмотрел на мальчугана, — железа у нас маловато, но на почин пяти рубах хватит, сможешь порадовать своих вояк… Что, отправляешь гонцов к барону?
— Быстро слухи расходятся… — встрепенулся командир гарнизона. — Да, вот прямо сейчас и пойду…
— Не серчай, — заворчал кузнец, — не слухи это… аль за дурака меня держишь? Мне как кольчуги да мечи с утра притащили да про жреца рассказали, я сразу смекнул, что, кроме как мчать к барону, нет для нас другого спасенья. Кого пошлёшь-то?
— Бирка и Онара, — нехотя ответил Темар. — Ладно, нечего лясы точить, пойду я уже!
— Верный выбор, командир, — одобрил Пемир. — Онар мало что рожей на идиота похож, самый хитрый он из твоих вояк. А из Бирка лишнего слова и под пыткой не вытянешь… Вечерком загляни ко мне, мечи к тому времени поправлю уже.
Темар кивнул, развернулся и двинулся обратно к площади.
— Ну, здравствуй, путник, — перевёл на меня своё внимание кузнец, — кто таков, как звать-величать?
— Нет у меня имени по воле хозяина, — ответил я, — и я просто путник, в Саоэллум иду пешком…
— Вот оно как! — удивился Пемир. — Безымянный ты, значится… Да и путь ты себе выбрал долгий и непростой.
— Не по своей воле, — вздохнул я, — хозяин с другом поспорил, что дойду…
— А друг, значится, что сдохнешь по дороге? — хохотнул кузнец. — Ну и развлечения у саелин пошли… Хозяин небось из благородных? Какой-нибудь аристократ с юга?
— Да, — кивнул я, — а как вы узнаёте, что я с юга?
— Ну так кожей-то ты весь белый как снег, — рассмеялся бородач ещё больше, — а на юге, говорят, солнце меньше палит… Тут же мы все всё больше смуглые.
Действительно, только теперь я понял, что все те люди, которых я до сих пор видел в Ансураке, были загорелым, некоторые даже имели слегка красноватый оттенок кожи. Я же, очевидно, был заметно светлее.
— Да не забивай себе голову! — добродушно сказал мне кузнец, видя мою задумчивость, — меня зовут Пемир, небось
— Да кольчугу мне подлатать надо, — ответил я. — Пара порезов на ней…
— Небось такие же, как на тех пяти, что у меня в избе лежат? — прищурил бородач один глаз.
— Такие же, — не стал я скрывать очевидное, — прорех на ней только меньше, чем у остальных.
— А ты честный малый! — захохотал Пемир и хлопнул меня по плечу. — Люблю таких… Что же, неси свою кольчугу. Коли правда на ней два пореза, за денёк залатаю… Вот только железа у нас мало, а потому оно на вес золота. Так что обойдётся это тебе в сто серебряков или один золотой.
— Хорошо, — даже не задумавшись, ответил я, поскольку золотых у меня было больше сотни, — тогда пойду принесу кольчугу.
— Ну давай, давай, — крякнул бородач, помахал мне рукой и, надев перчатки, вновь вынул прут из горна.
Я же вернулся к площади, где неподалёку от дома старейшины увидел двух лошадей, навьюченных сумками. Рядом с ними возился с упряжью Бирк, его напарника и командира на улице не было. Я зашёл в таверну. Зал по-прежнему пустовал, но за стойкой, опёршись локтями о её столешницу, стояла та дородная женщина, которая подавала нам завтрак.
— Здравствуйте, Марта, — подошёл я к ней. Её имя почему-то казалось мне наиболее естественным из всех, что я слышал до сих пор, и легко запоминалось.
— Здравствуй, здравствуй, миленький, — сказала женщина, выпрямившись и запустив руку в карман своего фартука. — Командир ужо забегал только что, говорил, комнату путнику безымянному дай, вопросами не донимай… Ага, вот! — Марта выудила из кармана довольно большой железный ключ и протянула его мне. Я взял ключ, но не успел и слова сказать, как она продолжила: — Значица подымаисси на второй этаж и иди до самого конца. Тама последняя дверь налево — твоя. Комнатушка маленькая… ну да и ты же не с компанией, — тут она мне подмигнула.
Я поблагодарил и поспешил убраться, чувствуя, как она провожает меня взглядом. Сперва я спустился в подвал и забрал свои вещи, а потом поднялся в комнату согласно инструкциям. Комната действительно оказалась маленькой, часть её была под скосом крыши. Имелось маленькое окошко со стёклами, деревянная кровать, что-то вроде тумбочки и набитые на скос деревянные крючки для вещей. Едва я успел окинуть взглядом комнату, как перед глазами выскочило окошко: «Внимание! Вами получено временное личное пристанище. Вы можете изменить привязку своей точки возрождения. Имейте в виду, что как только вы перестанете владеть комнатой, ваша текущая точка возрождения будет сброшена на последнюю доступную стационарную. Хотите назначить здесь новую точку возрождения? Да/Нет» Прочитав сообщение, я аж присел на кровать. Всё-таки здесь есть возрождение! С одной стороны, это давало некое ощущение безопасности. С другой стороны, реальность боли и всех других ощущений невольно подталкивали к мысли о том, что всё это какой-то розыгрыш, и стоит только умереть, всё это закончится. Всё-таки нажав взглядом на «Да», я решил пока не слишком об этом думать и стараться не умирать. Достав из рюкзака мешочек с монетами, я ссыпал все серебряки в сумку на поясе — навскидку их было больше сотни — и сунул в карман один золотой. Рюкзак я убрал в тумбочку.