Безымяныш. Земля
Шрифт:
— У нас не было выбора, господин, — развёл руки Матвей. — Нужно было узнать, кто стоит за всем этим. Надеюсь, исчезновение отвечающего за устранение парня слуги будет правильно воспринято лордом Верханом.
— Верхан не отступится, — покачал головой лорд Мехмед. — До истечения срока приказываю следить за мальчиком день и ночь. Никаких больше выходов за пределы расположения кулака. Выходные пусть проводит в казарме или возле неё. За стенами же никакого геройства. Я пойму, если отряд будет брать меньше добычи. Лучше ищите норы, а не старого зверя. И смотри, малыш, — повернулся красноволосый ко мне, — даже в белые
— Хорошо, господин, — кивнул я.
— Думаю, тебе понятно, — перевёл лорд Мехмед взгляд на Матвея, — что в походах моего мальчика надо беречь, как себя самого.
— Это само собой, господин. Глаз с него не буду спускать.
— Этого мало. Приставлю к таланту одного из своих охранников. Пусть немного походит опять в безымянных. Там как раз подходящий дар.
— Добавление лишнего одарённого в и так сильный отряд будет тяжело объяснить остальным командирам, — нахмурился капитан Абос.
— А ты и не объясняй, — отмахнулся от него лорд Мехмед. — Пусть и в вашем отряде не знают, что новичок одарённый. Может, ему и не понадобится применять дар. Мой юный талант, как я понял, умеет за себя постоять. Да, малыш?
На последнем вопросе благородный положил мне руку на спину и провёл пару раз по рубахе ладонью вверх-вниз.
— Умею, господин.
— Вот и замечательно, — улыбнулся красноволосый. — Ты мне нравишься, мальчик. Не дай себя убить в эти три месяца, и твоя служба здесь на этом закончится.
Я округлил глаза. О чём это он?
— В моей власти досрочно перевести тебя в вольные. Выживешь — пойдёшь служить мне. Такому талантливому и красивому мальчику не место в обычных добытчиках.
Рука лорда коснулась моих волос. Снова гладит. Сыновей у него что ли нет?
— Всё. Я сказал, что хотел. Вы услышали. Не подведите меня.
* * *
Шапка не выделялся, ни ростом, ни статью. Во всём средний, с невыразительным обычным лицом, с короткими чёрными волосами и с полным отсутствием отличительных черт, за которые можно было бы зацепиться, описывая его внешность. Молчаливый, угрюмый и замкнутый он за весь первый вечер не проронил и десятка слов. Или по жизни такой, или его так расстроило новое назначение. Сидел себе спокойно при лорде во внутреннем городе, бед не зная, и нате вам — иди в безымянные, охраняй какого-то мальчишку.
Знать бы ещё, как он собрался меня охранять. Вопрос в лоб, заданный, когда я его подловил по дороге в нужник, ничего не дал. Пробурчал, что защитный дар есть, и на этом всё. Мол, большего тебе знать не надо. Не хочет, чтобы я расслаблялся, зная, что в любой момент… Может быть, он и прав. Не буду пока его дар смотреть. Нужно только на свои возможности полагаться, а то ещё дурную службу сослужит.
Утро выдалось радостным. Произошедший на рассвете прыжок перенёс полис в холмистую местность, называющуюся Закатным взгорьем и считающуюся среди безымянных одной из самых безопасных областей Земли.
Через седмицу я полностью разделял это мнение. В походе, который продлился шесть дней, нам ни разу не встретился по-настоящему опасный зверь. Как и в степи, отсутствие пышной растительности не позволяло достаточно крупному хищнику устроить засаду, а зворов здесь не было. Мелочовку же, вроде шакалов, волков и пятнистых
Такие здесь попадались, но редко. Всего дважды хозяева травянистых холмов пытались нас проверить на вшивость. Один раз посреди бела дня волчья стая в полсотни голов окружила отряд в котловине, зажатой сходящимися в том месте увалами. В другой, уже ночью, на лагерь налетели шакалы. Сколько их было неведомо, но утром мы насчитали почти сорок тушек.
Несерьёзный противник. Оба раза мы справились в лёгкую. Среди нас даже не было раненых — царапины, синяки и укусы не в счёт. Единственные, кто представлял здесь опасность — пернатая родня орлов, что встречалась в холмах сразу в нескольких разновидностях. Из-за них нам весь день приходилось следить за небом. Но и тут обошлось без жертв, так как один молодой одарённый хорошенько набил руку в долине Оргаров, охотясь на птиц.
Но всё это — помеха, а не добыча. Семена, бобы в холмах брали не из сердец мелких хищников. По долинам и склонам здесь бродили стада диких коз, лошадей и баранов. Среди этих копытных нет-нет попадалось такое старьё, что не всякий охотник осилит. В одиночку. Толпой же мы справлялись со всеми, кого удавалось поймать. Теперь знаю, что облаву возможно провернуть и всего тремя десятками человек. Кто-то на забое, а большинство загоняет. Каждый день приходилось призывать клинки не по разу.
Ну, а самым ценным трофеем Закатного взгорья, если не считать нор в Бездну, которых нам встретить не довелось, по праву считался Мечезуб — огромный жёлтый котяра с клыками в локоть длиной, сильный, быстрый, а главное: очень выносливый. Если выбрал жертву — конец ей. Будет гнать хоть весь день. Жаль живёт одиночкой и оттого не рискует нападать на людские отряды. Одного лишь взять вышло.
Да и в целом добычу с той, что взяли в Великой степи, не сравнить. Наградных — курам на смех. Но зато потерь нет, и ещё одна седмица долой. От заветных трёх месяцев я шестую часть продержался. Прав был лорд — мне сейчас безопаснее за пределами лоскута. Отдохнём один вечер, ночь поспим на кроватях — и снова в поход. Что нам новый рассвет принесёт?
* * *
— Это где мы?
Нахмуренные брови Глиста, как и сам прозвучавший вопрос, совершенно не радуют.
— Мёртвый лес?
— Не. Там деревья погуще стоят. И пониже они.
— Зато мох один в один тамошний.
Это что ли Медведушка называет мхом эту паклю? Разве же это мох? Свисающие с древесных ветвей огромные зелёные тряпки похожи на рваные паруса. Вся округа в такой «красоте».
— Командир, узнаёшь места?
— Неа, — сознаётся Матвей. — Может, какая окраина Гнилых болот, может, такая часть Мёртвого леса, куда наш лоскут не заносило при мне. Ждём, что капитан скажет. Вон, пошёл уже к лордам. Совет будут держать.
Ожидание тяготит. По ту сторону канала подлинно другой мир. Начиная от вида высоченных, по три-четыре сотни локтей, деревьев и заканчивая долетающими до нас звуками и запахами — всё чужое, незнакомое, непривычное. Причём, не только нам, предзам. Местные безымянные тоже хмурятся, не узнавая странного леса, обступившего полис.