Беззаконие и отвага
Шрифт:
Кстати, Кирилл предсказуемо ввёл пищевые пайки и ограничил потребление дров. Увы! Я бы тоже так сделал… Запасы у нас не бесконечные, а времени, чтобы отбиться — не так уж и много. Чем дольше протянем, тем лучше! Ночью мы собирались сделать первую вылазку в лагерь врага. Чтобы быть бодрыми, всем участникам вылазки пришлось лечь спать ещё при солнечном свете. А разбудить нас должны были ночью. Но проснулись мы сами…
День тридцать девятый!
Вы продержались 38 дней!
Крики в лагере разбойников разбудили даже нас. Разобрать,
Не успел утихнуть первый переполох, как крики боли и гнева послышались уже с восточной стороны. Вот там определить, в чём беда, оказалось несложно. В полной темноте свечение сотен красных глаз было хорошо заметно — наши хомяки вернулись и героически гибли в боях с бандитами.
На западе также было неспокойно — там орудовал кто-то большой и бесшумный, вырывая из рядов осаждающих то одного, то другого бойца. Можно, конечно, было поплакать из-за потерянного опыта, но я не стану: чем меньше врагов переживёт эту ночь — тем проще нам. Само собой, вылазка потеряла всякий смысл, поэтому под утро я всё-таки пошёл ещё поспать. А уже при свете дня, проснувшись, я смог оценить результаты прошедшей ночи…
К утру бандиты потеряли несколько десятков человек. Их всё ещё было много — около тысячи, но если дело и дальше так пойдёт, то через несколько дней вопрос осады сам собой снимется. Прямо вместе с осадой. Видимо, Медоед тоже оценил перспективы. Он сидел рядом со своим жилищем, раздраженно что-то жевал и слушал доклады с мрачным выражением на лице. Если Филю не подводит чуйка — а Филю чуйка подводит редко! — то скоро он отправится к нам. Уговаривать нас сдаться…
На восточном пляже паслось немаленькое стадо хомяков. Пока добрых, но ведь день не бесконечен — и ночью они снова придут за белковым рационом. Не будь дураками, бандиты предприняли попытку разобраться с пушистиками — и даже одного убили, но вот его сородичи начали подтягиваться всё ближе, посвёркивая краснеющими уже при свете дня глазами. И бандиты позорно отступили…
На западе, на самом краю леса, мирно поглощали травку несколько огромных тварей, похожих одновременно на змею и улитку. Я даже помнил их название — как раз шкура их товарки служила мне удобным спальником по ночам. И ещё кто-то большой и недобрый ждал своей очереди на «белковый рацион» в лесу — судя по тому, с какой неохотой бандиты уходили в заросли. По одиночке они вообще теперь не передвигались. А из низких туч всё ещё продолжала литься какая-то противная морось…
Вскоре от домика Медоеда в сторону ворот Мыса отправился понурый бандит с похожим на лопух зелёным листом в руках. Видимо, в его представлении этот лист должен был стать символом переговоров. Я тут же поспешил к воротам — послушать, о чём пойдёт речь.
— Кто у вас тут главный? — спросил бандит.
— Ну я! — над краем сруба появился Кирилл.
Когда
— Выходи, не бойсь! — сказал парламентёр. — С тобой князь Семён переговорить хочет!
— Кня-а-азь? — удивился Кирилл, скрылся с глаз парламентёра и начал беззвучно хохотать, покосившись на меня.
— Мания величия… — пояснил я, сам едва сдерживая смех.
Надо признать, большинство жителей посёлка из тех, кто слышал переговоры, были не столь сдержанны и дипломатичны. Многие ржали уже чуть ли не в открытую.
— А что ему отвечать-то? — растерянно поинтересовался наш лидер. — Может, всё-таки сходить?
— Да ты что?! Не вздумай. Давай я сейчас всё разрулю! — предложил я.
— Эй, ты куда там пропал? — спросил бандит.
Кирилл слез с лесенки и галантно предложил мне занять место переговорщика.
— Даже не знаю, что ты ему сейчас наговоришь, — заметил он. — Но хуже уже не будет…
— Эй!.. Ты где там? — надрывался бандит.
Когда над краем сруба показалась моя голова, парламентёр слегка опешил.
— А где этот ваш, главный? — удивился он.
— А ты кто такой, чтобы общаться с Его Величеством Кириллом Великолепным? — спросил я.
— Чё? — не понял бандит.
— Кто ты такой? Чьих будешь, холоп? — грозно переспросил я. — Чего неясно-то? Звание какое имеешь, али род у тебя знатный?
— Не…
— Тогда какого лешего ты на переговоры пришёл?! — удивился я. — Как ты вообще посмел требовать внимания Его Величества?
— Слышь! — не выдержал бандит. — Чего ты за пургу несёшь? Я сказал, князь…
— Дружище!.. — прервал его на этот раз я. — А ты что за пургу несёшь? Если Семён Васильевич изъявил желание потрепать языком, то пусть поднимает свою ленивую задницу, несёт сюда и тут с нами общается! А если он князь, то Его Величеству Кириллу Великолепному с таким низким сословием, как ты, общаться западло! Всё понял?
— Ничего не понял, — грустно признался бандит.
— Тогда давай по-простому! — предложил я, продолжая издеваться. — Передай своему князю, что он со своим раздутым самомнением может катиться на хрен! Теперь ясно?
— Ага… А можно, вы сами ему это скажете?.. — замялся бандит.
— Извини, дружище… Если тебе главарь не нравится, тогда сваливай от него! — покачал я головой. — А если нравится, то сам ему и донеси ответ. Вер-но-под-дан-ни-чес-ки!..
— Подстава…
— А что делать? — притворно вздохнул я. — Сами с этим психом связались, сами и разруливайте…
Бандит вздохнул и поплёлся назад, а я покинул пост переговорщика с широкой улыбкой на лице. Когда мы вышли из недостроенных ворот, нас уже встречал Саша, который не удержался от комментария:
— Филя, вот ты как рот открываешь, так хоть стой, хоть падай! Прирождённый талант переговорщика…
— А вот иронию, Александр, попрошу попридержать! — отшутился я. — Мы в иронию тоже можем и хочем!
— Ой, не надо… — отмахнулся Саша. — Даже представлять не хочу, что ты там хочешь и можешь!