Беззащитный
Шрифт:
«Не мое», – с уверенностью заявил про себя он. И даже кивнул, соглашаясь с самим собой: все тут было и мило, и утонченно, но точно «не его».
В противоположном конце гостиной Игорь разглядел две двери: одна – двустворчатая, открытая, вела в комнату поменьше, вторая – закрытая, не сразу и различимая, так как ее оклеили такими же красными обоями, как и стены.
Еще имелось два больших окна, завешенных тюлем и обрамленных тяжелыми бархатными шторами. Игорь подошел к одному из них, глянул наружу.
За стеклом он увидел все ту же узкую улицу, которая теперь оказалась куда более
Мелькали и господа в цилиндрах и с тросточками, в сюртуках или фраках. Но людей, одежда которых говорила о небогатой жизни, о тяжелом физическом труде, было больше. Почти каждый из этих людей тащил что-нибудь тяжелое, или волоком по земле, или прямо на спине. Без труда представлялось, как тяжело им с этими ношами, как ноют и стонут их напряженные мускулы, как пот струится по их вискам. Крепкие, надежные люди.
Игорю стало неловко таращиться на чужие усилия, пока он стоит в тепле и уюте этой гостиной. Он поспешил отвернуться от окна – и вовремя!
Та дверь, что была закрыта и почти неприметна, теперь оказалась немного отворена. Из-за нее пригнувшись и неслышно ступая выходили двое: те самые усач и толстомордый, которых он видел совсем недавно. Оба они были в брюках и в жилетках поверх белых засаленных сорочек с подвернутыми рукавами. Обладатель нелепых усов шел первым и с пустыми руками, которые он просто сжал в кулаки. Зато его напарник с толстым лицом крепко сжимал длинный нож: сверху – зазубрины, снизу – угрожающий изгиб лезвия.
Сомневаться в злобных намерениях этих двоих не приходилось. Правда, ничуть не меньше в глаза била комичность их поведения. Они крались очень неестественно, картинно поводя плечами, высоко поднимая колени и держась на цыпочках. Толстомордый будто пытался идти за усачом ровно след в след. Их цель – полностью распахнутые двери в соседнюю комнату – настолько захватила обоих, что они ничего вокруг себя не замечали, даже того, что на них в упор смотрел Игорь.
– Куда направились? – спросил он, делая шаг от окна в их сторону. – Про меня не забыли?
Двое злоумышленников замерли, две пары удивленно вытаращенных глаз уставились на него. Особенно картинно смотрелся усач, в этот момент он напоминал ту знаменитую фотографию с вроде бы Сальвадором Дали.
Первым опомнился толстомордый. В один прыжок, который составил явно больше пяти метров, он подскочил к Игорю. С раздосадованным лицом и визгливым стоном он занес свой нож обеими руками и попытался обрушить на нежданного противника смертельный удар. Игорь отпрянул, перехватил толстомордого за запястья и без особого усилия удержал их. Правда, сам злоумышленник оказался тяжелым, он давил всей своей тушей, теснил так, будто хотел выдавить Игоря сквозь оконное стекло на улицу. Пришлось напрячься, чтобы оставаться на месте и не скользить по паркетному полу ногами.
«Вот ты толстый, – недовольно подумал Игорь. – Куда тебя теперь девать?»
Решение пришло быстро. Начав давить с удвоенной силой, Игорь отодвинул врага с ножом на шаг назад. Слегка развернулся таким образом,
Тут же, правда, к схватке подключился усатый. Только Игорь повернулся к нему, как он накинулся, стремительно размахивая руками и нанося совершенно слепые бесцельные удары. Град их был таким плотным, что сперва показалось, будто они могут нанести вред. Но воодушевленный победой над первым противником Игорь быстро опомнился. Сначала он несколько раз наклонился из стороны в сторону, уходя от наиболее метких ударов, затем улучил момент и, пригнувшись, ткнул усача в живот. Тот оказался настолько легким и неустойчивым, что отлетел прямо в камин, на его счастье, не разведенный, где и уселся на угли.
«Теперь хорошо, – подумал Игорь. – Но пора бы кого-то позвать, чего я один тут отдуваюсь?»
Совершенно не зная, где искать помощи, он двинулся к дверям, и из-за полуоткрытой и неприметной сразу же показались люди. Мужчины и женщины, никак не меньше десятка. Разом они высыпали, толкаясь плечами и обступая Игоря. Галдели, кричали, да так, что Игорь тут же пожалел о своем желании кого-либо звать.
– Ну, хватит, хватит, – попытался он их успокоить. – А то, пока кричите, уйдут…
Он оглянулся назад – поздно!
Поддерживая друг друга, оба злоумышленника скрылись за теми дверями, видимо, через них-то Игорь и попал в гостиную с красными обоями. Непонятно, как эти двое смогли ретироваться так быстро, а усач еще и умудрился ничего по пути не запачкать сажей из камина. Зато толстомордый остался безоружным, его большой нож так и торчал из несчастного столика рукояткой вверх.
Галдеж не прекращался, при этом Игорь не мог разобрать ни слова. Обступившие его люди выглядели обескураженными, растерянными и совершенно бесполезными. Он замахал на них руками, а потом, чувствуя, что сердится, шагнул в их сторону, заставляя уйти. И они поспешно скрылись за той же неприметной дверью, хоть и продолжали что-то громко говорить. Испуганно и с явным непониманием, что делать и как поступить.
И тут Игоря позвали.
Те двери, к которым стремились усач с толстомордым, вели в еще одну гостиную. Только стены в ней были не красными, а светлыми, кремовыми. Вроде бы эта гостиная очевидно уступала размерами предыдущей, и всяких изящных вещиц в ней хватало с избытком, а почему-то казалось, что она просторнее. И без всякого сомнения, в этой комнате было гораздо уютнее, теплее и… мягче. Да, оказавшись тут, Игорь ощутил сильнейшую мягкость. Не физическую, конечно, а душевную. Может, даже энергетическую, хотя это слово как-то не очень вязалось с тем, что он видел. Так что вернее всего сказать «душевную»: этой мягкостью в кремовой гостиной был напитан сам воздух.