Безжалостная Империя
Шрифт:
– Они не увидят.
– Что, если они это сделают?
– Что, если они это сделают, Сильвер? Что, если они, блядь, сделают это? – Он входит в меня одним долгим движением, которое вырывает стон из моего горла. – Это не изменит того факта, что я трахаю тебя и сплю с тобой каждую ночь. Это не меняет того факта, что ты моя.
Дрожь охватывает меня в своих тисках, когда он владеет мной во всех смыслах этого слова. В последнее время мне кажется, что он трахает не только моё тело, но и моё сердце
Он владеет каждой частью меня, нравится мне это или нет.
Сначала я думала, что это будет интрижка и скоро закончится. Я думала, что мне станет скучно, я устану, или, может быть, все сойдёт на нет.
Но прошли месяцы, целые чёртовы месяцы, и все это только усиливалось, а не угасало.
О чём я только думала? Это Коул. Он завладел частью моей души с того самого дня в этом самом парке.
У него всегда была я. Тем или иным извращённым способом.
Когда мы остаёся вместе, осознание поражает меня, как гроза.
Чувства, которые я испытываю к нему, никогда не были временными и никогда не будут.
Ничто из этого не будет временным. Все это выдача желаемого за действительное.
– Блядь, - бормочет он мне в шею. – Ты сбиваешь меня с толку, Сильвер. Почему я не могу перестать думать о тебе ни на секунду?
– Они не реальные.
– Что не реальные?
– Чувства. Всё. Они существуют только потому, что мы не можем быть вместе.
– О чём, чёрт возьми, ты говоришь?
Он отрывает голову от моей шеи, наблюдая за мной с неодобрением. Со злостью.
Я отталкиваю его, и, к счастью, он не протестует, когда выходит из меня, его сперма капает между моих бёдер.
Достав салфетку, я вытираюсь, не желая встречаться с его умоляющим взглядом.
– Отвези меня к маме.
Если я проведу с ней ночь, то наверняка прочищу голову и придумаю лучший план на будущее.
Тот, который не разрушит обе наши семьи.
Потому что в таком темпе мы направляемся прямо к обрыву, где мы оба упадём.
Челюсть Коула тикает. Он не говорит ни слова, когда одевается, выходит и садится за руль.
Я остаюсь сзади, притворяясь, что смотрю в окно, когда на самом деле украдкой бросаю на него взгляды.
Как только мы оказываемся на парковке, он бросает мне батончик «Сникерс», его лицо ничего не выражает.
– Я купил его раньше. Он тает.
Моё сердце согревается. Коул не ест Сникерс или шоколад вообще, но он всегда покупает их для меня.
– Спасибо.
– Я устал играть в твои игры, Сильвер. Это последний раз, когда ты убегаешь от меня.
– Чего ты от меня ждёшь?
– Я ожидаю, что ты будешь со мной, потому что хочешь этого, а не убегаешь, потому что не можешь признаться в этом себе.
– А как насчёт всех остальных?
– К чёрту всех остальных. Они значат не больше,
И с этими словами он уезжает. Я нажимаю кнопку маминой квартиры, мои плечи опускаются, когда я рассеянно ем батончик «Сникерс».
Может быть, мне стоит приберечь его для того, чтобы мы с мамой посмотрели фильм, а не Дневник Памяти.
Я ввожу код её квартиры и захожу внутрь, всё ещё покусывая шоколад.
Внутри темно, единственный свет исходит из её комнаты. Я просто нахожусь за её пределами, когда звуки проникают внутрь.
Стоны. Вздохи. Удары плоти о плоть.
Мои щёки пылают. Наверное, мне следовало сначала позвонить. Но опять же, Люсьен почти не приходит в мамину квартиру, и я вроде как думала, что у них были несексуальные отношения.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, когда слышу безошибочно узнаваемое имя.
Мои пальцы медленно открывают дверь. То, что осталось от моего Сникерса, падает на землю. У меня шрамы на всю жизнь.
Мама лежит на спине, пока мужчина жёстко трахает её.
И этот человек - не Люсьен.
Это папочка.
Глава 41
Сильвер
Мы втроём сидим в маминой гостиной.
Сказать, что воздух неловок и полон напряжения, было бы преуменьшением века. Я не так представлял себе наше семейное воссоединение.
Мама завязывает атласный халат вокруг ночной рубашки и продолжает трогать свои волосы, пытаясь привести в порядок растрёпанные светлые пряди.
Папа выглядит совершенно нормальным, весь заправленный в свой костюм, как будто он родился в нём.
Боже. Я не могу поверить, что застала своих родителей за сексом. Сейчас это еще более тревожно, учитывая, что они больше не женаты.
Они сидят рядом друг с другом, а я напротив них, сложив руки на груди, как судья, собирающийся привлечь к ответственности своих подзащитных.
Мама одаривает меня неловкой улыбкой.
– Это не то, чем кажется.
Я морщу нос.
– Я думаю, что видел именно то, чем это кажется.
– Принцесса. – Папа прочищает горло. – Нам жаль, что тебе пришлось быть свидетелем этого.
– Разве тебе не следует больше сожалеть о других людях? Я не знаю, Хелен и Люсьен?
– Люсьен и я просто друзья, Куколка. Мы выходим вместе только для того, чтобы избежать хлопот с поиском пар на бесчисленные мероприятия, которые мы посещаем.
– Тогда как насчёт Хелен? – Я вздёргиваю подбородок в сторону папы. – Как ты мог так поступить с ней?
Мама изучает свои красные ногти.