Безжалостность твоей любви
Шрифт:
Как только звучание звонка коснулось ушей, в душе заиграла небольшая радость и я мгновенно поторопилась собрать все свои вещи, надеясь покинуть столь пугающий моё состояние кабинет, как можно быстрее. Ощущение холода и пустоты продолжало играть в глубине души, отчего содеянные мною шаги всё также продолжали отдавать безжизненностью и медлительностью. Хоть и очень сильно хотелось поторопиться, но это, увы, не выходило.
Именно поэтому я лишь спустя минуту успела оказаться возле дверного проёма и, когда в моей душе заиграло большущее желание исчезнуть отсюда куда подальше, я неожиданно услышала резкий грохот позади себя. Подобное проявление звука заставило остановиться на том
Кареглазая шатенка, спокойно наклонившееся к полу, держась при этом за угол парты, постаралась дотянуться до раскинутых по ламинату вещей. Её руки уже успели дотянуться до края обёрнутых тетрадей, как я, неожиданно даже для самой себя, поспешила сама наклониться к полу и достать именно те принадлежности, которые и были нужны в этот момент темноволосой девушке.
– Давай помогу, – дрожащим голосом поспешила произнести я, прежде чем схватиться за поверхность толстого учебника.
Резкий холод, отдаваемый этим предметом, смог ненадолго удивить, но продолжая крепко удерживать его в своих руках, я замерла и внимательно присмотрелась к Одри, лицо которой оказалось точно в таком же беспристрастном положении.
Просто ни единой эмоции. Пустота. Такая пугающая и заставляющая ощущать боль. Именно ту самую боль, от которой внутри сжималось абсолютно всё.
Она не произнесла ни слова. Лишь надменным движением выхватила нужный ей учебник и, за долю секунды поместив его в сумку, выпрямилась в росте, после чего решительной походкой поспешила уйти. И это произвело слишком обескураженное впечатление. Такое резкое и болезненное, что я и сама не заметила, как осуществила громкий шаг в сторону девушки, отчего сама Одри настороженно остановилась. Я ощутила, как ей удалось заметить мою резкость. Я ощутила даже ту малозаметную особенность этой девушки, когда её плечи распрямлялись и спина шатенки приняла более ровный вид. Она была взволнована. И более того напряжена. Неужели не я одна ощущала себя столь ужасно в положении всей этой ужасной ситуации? Может, не только для меня это всё было сложно? Может, не только одна я страдала так сильно и так изнеможённо?
– Ты злишься на меня? – первый вопрос, пришедший в голову и так прерывисто слетевший с моих плотно-сжатых губ.
Волнение продолжало крепко впиваться в сущность моего разума. Продолжало также беспрерывно сводить с ума.
Но даже не придавая всем внутренним ощущения должного внимания, я пристально взглянула на фигуру девушки, чьё тело с показательной медленностью обернулось в сторону моего места расположения.
Её карие глаза тут же встретились с моими. Тут же настороженно изучили моё лицо. Тут же исказили огромную смесь различных чувств, от которых всё моё тело невольно подкосилось и я едва заставила себя удерживаться на двух ногах.
Всё слишком было тяжело. Так трудно, что каждая секунда в таком напряжении заставляла испытывать боль. Значимую, рушимую всё на своём пути.
– С чего бы это должно было тебя интересовать, Стефани? – её голос.
Мне тут же показалось, что я ослышалась. Сначала даже моему взгляду пришлось осмотреться по сторонам и убедиться не сказал ли это кто-то другой, но заметив, что в кабинете находилась лишь одна Одри, моему сознанию с пребольшой досадой пришлось признать реальность только что услышанного. Но разве это могло быть правдой?
Разве «моя» Одри могла бы произнести такое? Произнести это так... пугающе сухо?
Так бесчувственно, резко, невозмутимо?
Нет. Я никогда не видела
Такой хладнокровной.
– Я... – только сейчас мне довелось заметить, что сказать что-либо было куда сложнее, чем могло показаться поначалу, – я не могу больше делать вид, что мне всё равно, Одри. Это ведь... Это не так, понимаешь?
– Не так? – переспросила и сделала шаг вперёд. Такой чёткий и уверенный одновременно. Раньше она никогда не позволяла себе подобного. Раньше нерешительностью от девушки веяло почти каждую секунду, но только не сейчас. В эти мгновения она была иная. Слишком грубая и бесчувственная, чтобы позволять снисходить себе до нерешительности. Ведь теперь девушкой правили другие чувства, а эти самые эмоции пугали страшнее животного ужаса.
– А что тогда является для тебя таким, Стефани? – грубо поинтересовалась она, до дрожи сжав кисти своих рук. И взглянув в моё лицо с более проявленной злобой, встретить которую во взгляде девушки оказалось слишком неприятной неожиданностью. – Ты научилась расставлять приоритеты? Поздравляю. Только вот как-то это не должно волновать меня, тебе так не кажется?
И я замерла, взволнованно вздохнув и испуганно попятившись назад. Чувство своего глупого поведения стали прерывисто заполнять мою голову и я не находила в себе силы, чтобы ответить. Чтобы сказать хоть что-то.
Девушка, находившаяся передо мной, не была похожа на мою подругу. Она вообще не была похожа на того человека, которого я когда-либо знала.
Что же тогда произошло за то немногочисленное время? Как всё успело измениться так? Так сильно и необратимо?
– Одри... просто дай мне всё объяснить – взглянув на девушку с надеждой, я виновато поджала свои выпуклые губы. И я будто просто пыталась сойти с этого утопающего берега. Прильнуть к спасательному кругу. Хотя... Мы тонули безвозвратно. Я не ощущала спасения в этой ситуации. Я не чувствовала возможности выйти сухой из этой пугающей водяной пропасти. Пропасти, которая поглощала нас двоих с головой.
Безостановочно. Слишком быстро.
– Объяснить? – она усмехнулась, но эта усмешка полоснула по сердцу больнее ножа. Я вновь сделала шаг назад. – Та что же ты хочешь объяснить, Стефани? Ты думаешь, что мы не поняли? Что мы не осознали твоего желания от нас избавиться? Мы всё поняли, Стеф! Всё. Понятно? И даже не смей мне объяснять что-либо! Вообще. Просто. Не смей!
Я вздрогнула. Внутри что-то больно зашевелилось, отчего находилась лишь единственная способность стоять на месте. На этом самом месте, в котором каждая секунда обладала возможностью длиться вечно. Так вечно, что я даже не видела шанса пережить это. Просто через это пройти.
– Мы всё поняли в тот день, когда ты ушла и когда ты просто решилась оставить всех нас, – девушка заговорила более спокойно, и моё ровное дыхание постепенно стало возвращаться на прежнее место. Но вот только глаза шатенки продолжали искажать холод, а это не отпускало. Только придавало ещё новые порции боли. – И ответ на твой вопрос, Стефани. Нет, я не злюсь на тебя за то, что ты решила для себя верным поступком перестать считать нас своими друзьями. Я не сержусь за тебя за твою эгоистичность по отношению к нам, ведь ты даже не посчитала нужным прислушаться к нашим словам. Я не сержусь, Стеф. Нет. Но я чертовски зла на то, что ты поступила так с Лиамом. Ты видела, что сделала с ним? Видела? Его больше нет. Он будто... Будто умер. Погрузился в свой мир, в котором ты так беспощадно оставила его. Ты уничтожила Лиама, Стефани! И это... Неужели ты правда веришь, что после этого я могу смотреть на тебя сейчас? Нет. Просто исчезни, ладно? Исчезни с наших глаз также, как и ты хотела, чтобы мы исчезли с твоих.