Безжалостность твоей любви

angel.anastasia

Всего миг и с яркой улыбкой на губах мне удалось развернуться и зашагать в противоположную сторону. Плюя на шокированный вид Гарри, на удивлённые взгляды всех вокруг. Я просто шла. Даже бежала на своих туфлях, в своём белом платье.

Прерывисто. Стремительно и резко.

Желая сделать это прямо у него на глазах. На глазах у этого ублюдка, которого я слишком сильно ненавидела в эти мгновения. И вот. Мне удалось заметить свою окончательную цель.

Луи тогда стоял возле Одри, о чём-то болтая с ней, но заметив меня, тут же обратив внимание на мою

решительность, он понял о моём планировании действий. Он просто всё мгновенно понял.

Осознал.

Ведь ещё один мой шаг и я всем телом прижалась к телу этого парня. Стала близко и сделала это. Поцеловала его губы. Страстно обхватывая руками его шею, наслаждаясь прикосновениями его рта. Он овладевал всем решительно, целовал настойчиво, проявляя всю возможную требовательность в этом поцелуе. Губы скользили по моим поспешно, иногда кусая, иногда прорывая большую часть в глубину моего рта. Скольжение его языка вовнутрь, резкое приближение и сжатие его рук на моей талии. Его поцелуи. Его прикосновения.

Его, Гарри, а не твои.

Я принадлежу ему. Человеку, которого ты так ненавидишь. К которому ты питаешь отвращение, гнев. Но мне то плевать. Я лишь получаю то, что нужно.

Луи медленно отстранился от меня, продолжая держать ладони поверх моих бёдер, продолжая довольно улыбаться и стоять рядом. А мне, так и не до конца отойдя от такого прилива страсти внутри, лишь спустя секунду удалось взглянуть в ту самую сторону, где я оставила своего брата.

Мне удалось найти его фигуру сразу. И удалось взглянуть в его глаза.

В эти зелёные глаза. В эти горящие непониманием зрачки. Он смотрел на меня рассеяно, испуганно.

Но что самое главное — он смотрел на меня с болью.

Включаем и ставим на повтор:

Oubliette – Intro

От третьего лица

Стайлс едва стоял, прижимаясь руками к краю стены и с трудом заставляя себя смотреть куда-то. В пустоту. Теперь лишь это виднелось и отображалось в его глазах.

Теперь слишком чёткая пелена проявлялась перед его глазами.

Больно? Да. Он просто молчал и это молчание раздирало каждую частицу внутренней души. Вдох — вновь боль. Выдох — болезненные ощущения усиливались вдвое.

Как с этим можно было жить? Как можно было отпустить от себя то, что ему предстояло увидеть несколько минут назад? Увидеть тот поцелуй, то действие его сестры, что смогло окончательно сжечь все душевные чувства парня.

А ведь он надеялся всё исправить. Улучшить свои отношения со Стефани и окончательно завоевать её. Он вдруг просто осознал, что так сильно хотел быть с ней в те мгновения, что она так сильно была ему нужна. Он будто... начинал что-то чувствовать к своей сестре. Вновь запретное. Вновь неправильное. Но это «что-то» было так важно. Было. Ведь теперь этого уже просто нет.

Стефани предала его. Она перешла на сторону того человека, кто был для Стайлса смешан с образом ада, жуткого мучения и кошмарного воспоминания о своих ужасных событиях жизни. Стефани причинила боль. Прошлась острым лезвием по его чувствам, по изнанке

его души.

Уничтожила его.

И теперь — внутри пустота. Гарри не чувствует. Гарри молчит. И смотрит в одну сторону уже минут пять, если не больше.

Просто хочется исчезнуть с лица земли. Остановиться на краю пропасти. И забыть всё то, что так мучило его, что так заставляло окунаться в душевные страдания, исчерпывающие его силу воли. Ещё немного — и он сдастся. Просто перестанет бороться. Раз и навсегда.

– Гарри, – его окликнули по имени. Раздались звуки шагов. И Стайлс понял, что к нему обращался Зейн. – Как ты?

Стайлс не стал оборачиваться. Он лишь сжал губы, пытаясь продолжать действие прерывистых вздохов, а затем, спокойным действием взглянув на взволнованное выражение лица Малика, Гарри лишь тихим движением попытался обрести спокойствие.

Ему должно было быть легче. Главное отпустить всё плохое от себя.

– Нормально, – голос хрипел, Стайлс с силой сжимал дрожащие пальцы. И в глазах стала вновь проявляться жестокость. Холодное безразличие. – Я...просто ненавижу её, Зейн. Ненавижу так сильно, что эта ненависть становиться сильнее меня.

Он говорил правду. Он говорил то, что в действительности чувствовал, ведь образ своей родной сестры стал наравне с образом жуткой предательницы, настоящей шлюхи. Она спала с Томлинсоном. И Гарри верил в это. Верил, потому что поцелуй смог окончательно убедить в точной возможности подобного события. Ведь как он теперь мог сомневаться в том, что его сестра раздвинула ноги перед его главным врагом? Как?

Он же видел. Своими глазами. Всем существом видел ту страсть, то желание, с которым Стефани целовала того грязного ублюдка. Он видел всё. И это стало точкой. Чем-то, что заставило его испытать ненависть.

– Я могу проучить её, – Зейн заговорил снова, решительно делая шаг вперёд. – Гарри.. Я могу сделать так, что она обо всём пожалеет.

И эти слова заставили Гарри перевернуть всё своё сознание. Заставили его задуматься, вспоминания всё прошлое, все свои минуты счастья, что с сестрой, что с другими людьми.

Он не хотел видеть Стефани сейчас. Не хотел вообще видеть её когда-либо. Он её ненавидит. И все, кто ему нужен, эта лишь та нежная и понимающая Кейт. Точно.

Он найдёт её. И до конца своей жизни теперь будет лишь с ней. Он признается ей в любви. Будет обнимать её. Просто будет с ней. С той, кто никогда не заставить его захлёбываться в таком жутком ужасе своих чувств.

– Делай, что хочешь, – прозвучал голос Стайлса и парень, осуществляя спокойное движение своего тела, решительным взглядом присмотрелся к лицу своего друга. – Мне всё равно.

Пустота окутала его ещё больше. Больше ничего не произнося, он уверенно поспешил исчезнуть прочь со школьного коридора. Уйти.

К Кейтлин, а затем домой.

Ничего не объясняя, ничего не говоря своим друзьям. Но Зейну и не нужно было ещё каких-либо слов. Ведь это равнодушие Гарри, эта безразличность — это всё, что ему требовалось.