Безжалостность твоей любви
Шрифт:
Брианна всё равно отказывалась в это верить. Она отрицательно кивнула головой, с трудом удерживая жгучие слёзы. В горле стало адски печь, тело ещё сильнее задрожало в таком эмоциональном омуте яростных чувств. Что происходит с ней? С ними?
Почему Зейн так безотказно всё рушил? Рушил то, что они слишком отчаянно строили вместе с ним?
– Брианна, – он вновь продолжил и девушка успела подготовиться к самому худшему. Тот злостный взгляд, которым одарил её этот парень. Этот взгляд не предвещал ничего хорошего. – Я никогда тебя не любил. И не полюблю. Да... мы хорошо
Всплеск. Брианна почувствовала, как задыхается в таком кошмаре и у неё моментально закружилась голова. Ноги подкосились, но она всё равно смогла встать.
Внутри полыхал омут боли. Омут чего-то, что было страшно даже описывать словами.
Просто эта болезненная дрожь и этот едкий гнев, от которого выворачивало все внутренности. Она стала ненавидеть Зейна. Его такой безжалостный тон, которым он разрушал её изнутри, которым он сжигал её в самом неукротимом пламени.
Ей захотелось ударить Малика сразу, но Брианна остановилась, осознав, что от такого действия станет хуже только ей. Она не сдвинулась с места. Застыла, как кукла, всё ещё не окончательно веря в услышанное.
А затем вдруг она поверила. Тогда, когда Зейн ехидно ухмыльнулся и посмотрел на неё, как на самую конченную дуру.
Слова о любви? Ну, конечно. Таким, как Зейн никогда не понять, что такое любовь. Она идиотка. Она... просто дура.
– Ты будешь гореть в этой гнилой тюрьме, понятно? – её слова наполнились злостью, когда Брианна прошептала их в сторону Малика. – Ты будешь подавлен. Дай Бог познать тебе каждую муку в этом аду. Дай Бог, чтобы тебя каждый день рвало от своей собственной сущности.
Её яд расплылся по комнате и это удовлетворило Брианну.
Она успокоилась. Вздохнула. И облегчение приятной волной прошлось по всему пространству её тела. Голова больше не кружилась. Тело больше не ломило от адского ощущения человеческого унижения.
Теперь ей было легче.
Уверенными шагами Брианна Хэтчер навсегда покинула данную комнату. И в последней раз посмотрела на Зейна Малика в своей жизни.
Ему эти мгновения казались наравне с вечностью. Он видел её злость, видел её уязвимость. И он всем сердцем наслаждался увиденным.
Зейн соврал. Он любил её. Слишком сильно, чтобы позволить ей совершить самую большую ошибку в своей жизни. Ведь Зейн не мог позволить, чтобы Брианна действительно это делала. Продолжала бороться за него. Продолжала его ждать.
Нет. Не сейчас. Она заслуживает лучшего. Не такого уголовника, как он. Не такого жестокого ублюдка, который слишком поздно понял некоторые из своих ошибок.
Она не должна быть с ним. Возможно, через год Брианна поступит в колледж, найдёт нового парня, а потом и вовсе станет жить совершенно иначе. Такие, как она, стоят прекрасного. Такие, как она, не пара, таким, как он.
Зейн грустно улыбнулся и вновь взглянул на свои наручники. Послезавтра состоится суд. Ему будет вынесет выговор и это окончательно решит его судьбу. Но Зейн... Он уже сам хотел был властелином своей жизни. Поэтому он сделает так, как посчитает нужным.
25 ноября Зейн лично признает себя виновным. После чего он будет приговорён к шести годам тюремного заключения, а это будет последним толчком к его моральному уничтожению.
Зейн возненавидит себя. И впервые за всю свою недолгую жизнь, он признает — он действительно виноват.
Виноват в том, что он не умеет любить.
Спустя неделю
От лица Стефани
Первое декабря. Первый день зимы, когда, наверное, больше всего начинаешь привыкать к неприятному холоду и к мрачным мыслям, которые уже успевают проникнуть вглубь человеческого сердца.
И как ни странно, но эта зима была первой, которая стала для меня настоящим лучом надежды. Которая подарила мне счастье и веру в незабываемое будущее. А затем с такой же уверенностью отняло у меня это всё. Разрушила также быстро, как и создала.
– Стефани! – это был безумный крик, когда я успела лишь сделать маленький шаг в сторону своего дома. Автомобиль, на котором меня смог привезти мой отец, Эдвард, находился всего в нескольких миллиметрах от моего тела, поэтому я сразу прильнула к нему, с удивлением заметив подбегающую в мою сторону Одри.
Это был незабываемый день.
Прошёл месяц. С тех пор, как в моей жизни что-то изменилось, как я пережила одну из самых сложных операций и с тех пор, как мои родители настояли на важном курсе моего лечения. Моему здоровью требовалась надёжная реабилитация, а это способствовало тому, что мои родители уверенно приняли решение о моём небольшом путешествии в Чехию. По сути, у меня самой выбора по поводу их подобного решения не оставалось и я лишь молчаливо согласилось перетерпеть далёкий полёт в чужую страну и пережить достаточно длительную профилактику в одном из самых знаменитых санаториев в Чехии. К счастью, об этом пожалеть не пришлось.
Это оказалось нужным. Так отдалиться от всего привычного общества, от привычного темпа жизни. Мне даже казалось, что я смогла быстро измениться или хотя бы просто восстановить те части себя, чтобы были почти полностью утеряны после одной из самых жестоких ночей в моей судьбе.
В Чехии было незабываемо. Красивые пейзажи, чистый воздух и просто приятные процедуры, от которых моё тело смогло почти полностью исцелиться. Некоторые шрамы переставали быть видны в чётком образе, а некоторые и вовсе исчезли с моего тела.
Отдых в санатории смог просто сделать одну из самых важных вещей на данный момент.
Он позволил мне начать всё сначала. Иметь новый шанс на нужное счастье.
– Боже мой, я так скучала!!! – Одри вдруг закричала ещё громче и последующее, что я смогла ощутить, это безумно крепкое сжатие её рук на своей талии.
Она обняла меня. Так невыносимо сильно. Так радостно. Так нужно.
Я тоже соскучилась по ней. Ведь самым главным минусом моего отъезда была невозможность встречи с моими друзьями и с их такими незабываемыми улыбками. Я часто вспоминала смех Одри, упрёки Лиама и их совместную поддержку, благодаря которой я смогла через многое пройти. Многое пережить.