Безжалостные Фейри

Валенти Сюзанна

— Хм? — Милтон осторожно опустил свой кофе, уловив угрозу в голосе Дариуса, не вдаваясь в слова.

Капитан Дома не сводил взгляда со своей жертвы, медленно наклонился вперед, положил локти на колени и пригвоздил Милтона смертельным взглядом.

— Это кольцо, — повторил Дариус, и я должна была отдать должное Милтону за то, что он не описался.

Он прочистил горло, поднял руку и посмотрел вниз на оскорбительное украшение.

— Я эмм… оно было оставлено в моей комнате…

— Кем? — зарычал Дариус. Он не двигался. Вообще. Даже не моргнул.

Мое

сердце начало биться в неровном ритме в груди, когда возбуждение смешалось с тем, что, несомненно, было страхом. Я начала обдумывать каждый шаг, который сделала, закладывая основы этой ловушки. Я все приняла во внимание, и не было никакой возможности отследить что-либо из этого до меня. Но если бы Дариус не верил, что Милтон был тем, кто обманул его, тогда он бы охотился за альтернативным подозреваемым. И в действительности, скольких людей в этой Академии он вообще мог считать своими врагами? Может быть, он не верил, что мы с Дарси были достаточно храбры, чтобы сделать что-то подобное, но прошлой ночью я посмотрела его отцу в глаза и оскорбила его. Я все чаще и чаще показывала ему свое истинное лицо. Он мог видеть, что не сломал меня, когда пытался утопить. Так что, может быть, то, что я провернула подобный трюк, больше не покажется чем-то из ряда вон выходящим.

— Не знаю, — выдохнул Милтон, ставя свой кофе на стол и неловко сгибая пальцы. — Там была записка, хотя…

— Покажи ее мне.

— Она… она исчезла, сгорела дотла. Это кольцо что-то значит для тебя?

— Оно было в моей комнате, до того, как она сгорела, — прорычал Дариус. — Что означает, что кто-то украл его.

Милтон сорвал кольцо со своего пальца, как будто оно ошпарило его, и бросил его Дариусу движением запястья. Дариус не сделал попытки поймать его, и оно отскочило от его груди, прежде чем упасть на пол.

Остальная часть отряда, казалось, почувствовала запах крови в воде, и все они начали подниматься на ноги, отступая от Милтона и двигаясь, чтобы встать позади Дариуса.

— Слушай, чувак, я не знал. Ты же знаешь, я бы никогда… Я люблю тебя, я…

Дариус одним быстрым движением поднялся на ноги, и Милтон упал на колени на пол перед ним, опустив голову, когда страх пронзил его тело.

Не имело значения, что я сейчас пялилась, все в общей комнате пялились, и можно было бы услышать, как упала булавка. Я вынула наушники из ушей, чтобы повесить их на шею, мои губы приоткрылись от удивления, когда Милтон задрожал перед Наследником, которому он поклялся в верности.

— Где ты взял эти часы? — медленно спросил Дариус.

Милтон быстро отстегнул часы и тоже бросил их к ногам Дариуса.

— Кто-то прислал их мне, я не знаю, почему…

— Дай угадаю, записки тоже нет? Никаких доказательств того, что ты не купил их после того, как наткнулся на кучу гребанного Драконьего золота? — спросил Дариус.

Чем дольше продолжался этот допрос, тем жарче становилось в комнате, и мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что это тепло исходило от Дариуса по мере того, как росла его ярость.

— Я ничего не делал, клянусь, я не…

—

Тогда ты не будешь возражать, если я проверю твою комнату. — Дариус повернулся и направился к лестнице, толпа студентов расступалась с его пути, как будто он мог запросто съесть их живьем, если бы они этого не сделали.

Я поднялась на ноги, неглубокие вдохи слетали с моих губ, когда я плыла за Дариусом вместе с остальными учениками Дома Игнис, хотя никто не осмеливался следовать за ним вверх по лестнице.

Мой взгляд скользнул к Милтону, который все еще стоял на коленях на полу, вокруг него оставалось пустое пространство, как будто он был каким-то изгоем, и никто не хотел с ним общаться.

С верхнего этажа донесся оглушительный грохот, за которым последовал рев Дракона. Я вздрогнула, но потом то же самое сделали и все остальные. Ярость Дариуса была осязаемой вещью, витающей в воздухе и угрожающей поглотить всех в пределах видимости.

Он вернулся в комнату, и все расступились с его пути.

Прокатывающаяся волна раскаленной энергии пронеслась через центр общей комнаты, врезалась в Милтона Хьюберта и заставила его проехаться по пространству, прежде чем отбросить в стену.

Дариус двинулся на него, оскалив зубы, а его глаза превратились в золотые щелочки рептилии. Его сила пронзила воздух, и не больше, чем один человек побежали к выходу.

— Что это, черт возьми, такое?! — взревел он, бросая пригоршню золотых монет на пол под ноги Милтону.

Жар, пригвоздивший его к стене, исчез только для того, чтобы смениться льдом, который пополз по телу Милтона, приковав его к стене и заставив его глаза выпучиться от паники.

— Я не знаю, клянусь, я никогда не видел их раньше, — выдохнул он, снова и снова качая головой.

Дариус закричал от ярости, лед раскололся и выпустил Милтона, который растянулся у его ног, он нанес сильный удар ногой ему в живот.

— Ты лжец, вор и гребаный предатель! — прорычал он. — Я даже не могу доверять своим людям в собственном Доме! С этого дня и впредь ты — ничто. — Дариус отвернулся от Милтона, как будто тот даже не заслуживал его гнева, его взгляд прошелся по остальным студентам. — Милтон Хьюберт изгой. Он не имеет отношения к делам. Он не имеет значения. Его вообще не существует. Если вы со мной, то я предлагаю вам всем смотреть на него одинаково.

Никто не осмеливался заговорить, но все вокруг меня закивали головами, и я отшатнулась от того, как вели себя эти люди. Они были готовы избегать того, кого всего пять минут назад называли своим другом. И все потому, что какой-то более крупный, злой, злобный осел велел им это сделать.

Дариус прошелся по комнате, и снова все поспешили убраться с его пути, отчаянно желая не стать следующей жертвой его ярости.

Наступила тишина, и Милтон захныкал, лежа на полу. На самом деле я чувствовала себя немного плохо; Я знала, что Дариус потеряет самоконтроль, но я не совсем была готова к такому уровню. Чувство вины скрутило меня изнутри, и я неловко сцепила пальцы.