Безжалостные Фейри
Шрифт:
Потому что я знаю, что избавление от страха делает их счастливее.
Я вздрогнула от неожиданности, услышав это откровение, но знала, что это правда. Я могла чувствовать то, что чувствовал он, могла видеть воспоминания о том, как он поглощал страх у других. Это был не страх, которым он наслаждался; это было чувство мира и спокойствия, которое он оставлял им после. Он только утверждал, что ему нравится сам страх как способ казаться более пугающим и скрывать тот факт, что он предпочитал использовать свою силу на более мягких эмоциях.
У
У меня внутри все сжалось. Я заглядывала в душу монстра, и мне не нравился тот факт, что я узнавала о нем так много вещей, меняющих мнение. Он был засранцем. Насквозь и полностью. И я не хотела расстраиваться из-за убийства его матери или сочувствовать тому, как он питался эмоциями людей.
Собравшись с духом, я отстранилась и прервала наш поцелуй.
Мои губы были в синяках и покалывали от его интенсивности. Глаза Макса на мгновение загорелись желанием, и все, что я могла сделать, это уставиться на него в полном шоке.
Что, черт возьми, только что произошло?
Он теребил мою одежду, пытаясь приблизиться ко мне, так как был поглощен страстью нашей связи, и я чувствовала тепло его ладони, когда она скользнула по моей нижней части спины под топом. Моя толстовка с капюшоном была сброшена с моих плеч, и его другая рука обхватила мою щеку. Мои собственные пальцы были сжаты в кулак в его волосах, и наши тела были прижаты друг к другу так, что я могла чувствовать твердые контуры его мышц на своей плоти.
Мы оба тяжело дышали, как будто сделали гораздо больше, чем просто поцеловались, и я боролась, чтобы избавиться от вожделения, которое росло под его прикосновениями.
Покачав головой, я положила руки ему на грудь и оттолкнула его на шаг назад, когда оторвалась от него.
— Что, черт возьми, это было? — потребовала я.
Руки Макса безвольно упали по бокам, и на мгновение он выглядел почти испуганным.
Заклинание, удерживающее меня здесь, исчезло, и я снова почувствовала, как воздух вокруг нас движется прохладным ветерком, но я не ушла. Я хотела получить ответы.
— Ты только что … — макс нахмурился на меня, обдумывая то, что только что произошло, и в его глазах мелькнуло темное обвинение. — Черт! — Он внезапно надвинулся на меня. Я не могла не отступить на несколько шагов, хотя и хотела стоять на своем. — Кем, черт возьми, ты себя возомнила, чтобы копаться в моей голове? — потребовал он.
В мгновение ока его ярость превратилась в панику, и он снова отвернулся от меня.
— Ты тот, кто вытащил меня сюда посреди ночи, — сердито напомнила я ему. — Так что, черт возьми, что бы это ни было, это на твоей совести!
Он повернулся, чтобы снова посмотреть на меня, его рука переместилась рядом с ним и вызвала сильный ветер, который прошелестел по поляне по его зову. Я приготовилась к какой-то атаке, призывая свою собственную силу, хотя и знала,
— Моя Песня никогда раньше не призывала никого более могущественного, чем я, — пробормотал он почти про себя. — Черт возьми, никогда раньше не было никого более могущественного, чем я… Обычно я могу контролировать то, что видят во мне Зачарованные Песней, но ты взяла контроль…
— Я использовала твою собственную силу против тебя? — спросила я, складывая кусочки вместе.
— Что тебе нужно, чтобы держать рот на замке? — прорычал он.
— Что в этом такого особенного? — спросила я. — Там, откуда я родом, у каждого второго человека есть приемный родитель или родитель-одиночка, сводные братья и сестры или приемная семья. Почему кому-то должно быть не насрать на то, что твой папочка облажался?
— Потому что семьи Целестиалов не просто женятся на каком-нибудь уличном отребье, которое им нравится, — прорычал он. — Мы сохраняем наши родословные чистыми, а нашу силу — нетронутой. Половина наших браков устраивается за нас. И семья моей мачехи, так уж случилось, является одной из самых влиятельных в Солярии за пределами Совета. Оскорбление их будет иметь серьезные последствия. Не говоря уже о том факте, что у моей настоящей матери дедушкой был Минотавр.
— Минотавр? — Я нахмурилась, глядя на него. — Какое это имеет отношение к…
— Потому что это означает, что есть шанс, что я несу проклятые гены Минотавра! Что может значительно усложнить мне поиск жены. Кто хочет так рисковать, пачкая свою кровь? Орден Сирен намного могущественнее, чем…
— Итак, ты хочешь сказать мне, что если бы ты влюбился в… Медузу или Пегаса, ты бы не женился на ней? — спросила я, нахмурившись.
Губы Макса приоткрылись. Он уставился на меня долгую секунду, а затем издал смешок.
— Гребаный Пегас? Даже если бы я узнал, что я Элизианская Пара с Пегасом, сомневаюсь, что мне разрешили бы подумать о женитьбе на ней! Ты можешь себе представить?! — Он раздраженно провел рукой по лицу.
— Что такое Элизианская Пара? — спросила я, нахмурившись.
— Боже, ты такая невежественная, это убивает меня! Это как твоя единственная настоящая любовь. Дело в том, что я не смог бы жениться на ней, если бы она не была Сиреной.
— Ну, это кажется чертовски глупым, — ответила я. — Какой смысл обладать всей своей силой, если ты даже не можешь быть счастлив с ней?
Макс покачал головой.
— Если хочешь пойти и выйти замуж за Циклопа, тогда, пожалуйста. Я бы с удовольствием посмотрел, как ты вот так ослабляешь свои притязания. Это сделало бы все еще проще для нас.
— Никто не будет иметь права голоса в том, за кого я выйду замуж, — язвительно ответила я. — Если я влюблюсь в Циклопа или Пегаса или даже в проклятого смертного, то я буду с ними, несмотря ни на что.
— Ты идиотка, — сказал он, глядя в небо. — Но мне все равно насрать, что ты делаешь со своей личной жизнью. Возвращайся в мир смертных и выходи замуж за важную птицу, мне все равно. В любом случае, нам будет намного легче.