Безжалостный наследник
Шрифт:
Его вкус опьяняет, и все остальное сейчас не имеет значения. Только он и я, и этот треск раскаленного добела электричества разрывается между нами.
Мои внутренности становятся жидкими, а соски твердеют. Каждая клетка моего тела настроена на него и на то, что произойдет дальше.
* * *
Андрей
Прежде чем я уступлю Джорджии, мне нужно знать, что она думает. Потому что в последний раз, когда это произошло между нами, она была пропитана сожалением.
Я отстраняюсь от нее, и она издает раздраженный стон.
— Ty krasivaya, —
Вместо слов ее пальцы залезают в мои волосы и притягивают меня к себе. Встав на цыпочки, она наклоняется и проводит языком по моей линии подбородка. Господи, это весь ответ, который мне нужен.
Я разворачиваю ее и прижимаю к стене. Она не шевелится, у нее перехватывает дыхание, пока она ждет, что я для нее запланировал.
— Ты непослушная, непослушная девчонка, — дышу я ей в ухо. — Пытаешься сбежать. Пусть это послужит уроком.
Я просовываю руку под ее ночную рубашку и обнаруживаю, что она обнажена. Никаких трусиков, господи. Лаская ее полную попку, мои прикосновения становятся обманчиво нежными, прежде чем стать грубыми. Ее тело напрягается от шока, когда я жестко шлепаю ее красивую задницу.
— Что за… — кричит она.
— Осторожно, — угрожаю я. — Тебе не хочется заканчивать это предложение.
Я шлепаю ее по другой щеке, злорадствуя, когда она издает крик удовольствия, а не боли. Ее возбуждение подтверждается, когда я ввожу в нее пальцы и обнаруживаю, что она мокрая от капель. Я слышу ее влагу с каждым толчком внутри нее. Ее голова откидывается назад к моему плечу, и она издает глубокий стон, который направляется прямо к моему члену. Я зарываюсь лицом в ее шею, вдыхая ее, желая поглотить ее еще больше.
Я знаю, что это неправильно. Я сказал, что не буду этого делать. Но после того, как я вожделел ее несколько дней подряд и выпил две порции «Макаллана», я понял, что мне уже все равно.
— Лучше держи это в секрете. Другие могут тебя услышать. Один из моих охранников может прибежать сюда и поймать нас.
Угроза быть услышанной только приближает ее к краю. Я разворачиваю ее, мне нужно видеть ее лицо, когда я прикасаюсь к ней. Дрожь пробегает по ее телу, и я прижимаюсь к ее идеальным изгибам. Одна рука ласкает ее киску, другая приземляется на ее грудь. Ища ее сосок, я щипаю и катаю маленький бутон между пальцами. Ее ядро сжимается вокруг моих настойчивых пальцев, и я знаю, что она вот-вот вырвется. Я подношу ее близко к краю, а затем в мгновение ока вытаскиваю из нее пальцы.
Ее глаза резко открываются.
— Андрей, — выдыхает она. — Пожалуйста… мне нужно больше.
Я тихо посмеиваюсь ей в горло.
— Это
Ей требуется мгновение, чтобы понять меня, она все еще теряется в тумане сексуального желания. Когда он рассеивается, в ее горле поднимается низкий рык.
— Ты настоящая задница, — смело говорит она, но не делает ни шагу. Моя рука все еще сжимает ее обнаженную киску, двигая лишь малейшую часть, дразня, чтобы удержать ее на месте.
— Меня обвиняли и в худшем, — говорю я, высокомерно подмигивая. — А теперь скажи мне, и я позволю тебе кончить.
Джорджия пытается вырваться от меня, но я крепко хватаю ее. Вот так она выглядит идеально. Румянец возбуждения окрашивает ее высокие скулы, а глаза ярко горят гневом.
Ей нелегко это сделать, но я знаю, как заставить ее говорить. Без предупреждения я опускаюсь перед ней на колени, поднимаю ее ночную рубашку и закидываю одну длинную ногу себе на плечо. Ей приходится схватить меня за затылок, чтобы сохранить равновесие, и пока она это делает, я раздвигаю ее половые губы и погружаюсь в нее. Несколько сильных прикосновений к ее сладкому маленькому клитору ртом, и она бессвязно бормочет. На этот раз, когда я отступаю, потеря становится еще более заметной.
— Зачем ты это делаешь?
— Признайся, ты пыталась сбежать, — говорю я, мое теплое дыхание скользит по ее мокрой киске.
Она сжимает мои волосы одной рукой, а я пробегаю языком через ее щель. Она стонет.
— Я просто хочу знать, где мы находимся.
— Чтобы сбежать?
— Да, черт возьми, сбежать, — плачет она. — Я никогда ни о чем таком не просила.
Несколько нежных движений языком, а потом говорю:
— Бесполезно, krasotka. Спасения нет. Отсюда или от меня.
Я не заставляю ее обещать больше не пытаться сбежать, потому что знаю, что это будет ложь. Я просто хотел, чтобы она признала это.
Нападая на нее ртом, я трахаю ее языком со свирепостью голодающего. И я умираю от голода. Для нее, ее вкуса, ее маленьких запыхавшихся стонов. Все это.
Добавление двух пальцев внутрь нее, а также мой язык, щелкающий ее клитор, заставляют ее взорваться.
— О боже, — кричит она, когда ее влагалище спазмируется, доя мои пальцы глубоко внутри нее. Мой язык и пальцы работают в тандеме, выжимая из нее каждую каплю оргазма.
Она все еще тяжело дышит, освобождаясь от меня, закрывая глаза и отказываясь признавать мое присутствие. Она прячется от меня, вероятно, ей стыдно за то, что только что произошло.
Мой член дергается, ожидая своей очереди, но этого не происходит. Не сегодня ночью. Никогда.
Я отступаю и отпускаю ее из рук. Джорджия поворачивается, чтобы достать свою брошенную одежду. Напряжение пробегает по ее спине, но она ничего не говорит. Между нами что-то изменилось, и я знаю, что она тоже это чувствует.