Безжалостный принц
Шрифт:
— Я еду, — твердо говорю я. — Теперь мы в одной команде, верно?
— Да... — говорит она неубедительно.
Затем, похоже, соглашаясь с этой идеей, она следует за мной в гардеробную, где я положил обратно всю ее одежду. Эта работа заняла у меня всего пять минут.
Я приказал Марте купить Аиде соответствующий гардероб профессиональной одежды. К концу этой недели у Аиды должен быть полный набор платьев и нарядов для вечеринок, брюк и сарафанов, кардиганов, блузок, юбок, сандалий, каблуков, сапог и жакетов. Согласится ли
Пока что она натягивает пару джинсовых шорт и старую футболку Cubbies. Затем она садится на ковер, чтобы завязать кроссовки.
Я натягиваю свою одежду.
Аида поднимает шокированную бровь.
— Джинсы? — спрашивает она, пряча ухмылку.
— А что?
— Я никогда не видела, чтобы ты ходил в джинсах. И конечно же, это были бы Balenciaga, — добавляет она, закатывая глаза.
— Аида, — говорю я спокойно. — Я не выбираю себе одежду, включая эти джинсы. Я даже не знаю, что такое Balan... что это вообще за бренд.
— Что? — спрашивает Аида, широко раскрыв глаза и надев на ногу только один кроссовок. — Ты не покупаешь себе одежду?
— Нет.
— А кто покупает?
— Сейчас Марта. До этого это был другой ассистент по имени Андрей. Мы договариваемся об имидже, а потом...
— Так ты никогда не ходил в торговый центр?
— Нет.
— Почему?
— Разве мы не должны ехать? — говорю я.
— Верно! — Аида натягивает второй кроссовок и вскакивает.
Пока мы спешим вниз по лестнице, она все еще донимает меня.
— Но что, если тебе не понравится цвет или...
Я заталкиваю ее в машину, говоря: — Аида. Я работаю буквально все время. Либо в рамках предвыборных проектов, либо в одном из наших многочисленных предприятий. Некоторые из них, как ты прекрасно знаешь, более сложные и опасные, чем другие. Когда я общаюсь, то только на мероприятиях, где мне нужно наладить связи. Я не помню, когда в последний раз исполнял поручения или делал что-то для развлечения.
Аида сидит молча в течение минуты. Гораздо дольше, чем она обычно молчит. Потом она говорит: — Это печально.
Я фыркаю, качая головой.
— Мне нравится быть занятым. И это не грустно, а целенаправленно.
— Но в чем смысл? — говорит она. — Если ты не получаешь удовольствия в процессе.
— Ну, — говорю я, бросая на нее взгляд исподлобья. — Я не считаю марафоны «Властелина Колец» таким уж веселым занятием.
Я не могу не подколоть ее, потому что прекрасно знаю, что Аиде часто бывает скучно или не хватает стимула. Именно поэтому она всегда попадает в неприятности.
Конечно, она не отвечает обычным легкомысленным ответом. Вместо этого она покусывает ноготь большого пальца, скорее задумчиво, чем раздраженно.
— Я могу делать больше, чем это, знаешь ли, — говорит она.
— Вообще-то я это знаю, — отвечаю я.
Она смотрит на меня,
Нет.
— Я вижу, какая ты умная. Ты лучше меня знаешь Маделин Брек, — говорю я ей.
— У меня много хороших идей, — говорит она. — Папа всегда так боялся, что мне будет больно. Но я такая же умная, как Данте или Неро. Или Себ. Я достаточно умна, чтобы не погибнуть.
— Пока ты можешь держать себя в руках, — говорю я, полуулыбаясь.
— Я не... — горячо говорит Аида, прерываясь, когда видит, что я ее дразню. В основном. — Я не без характера, — говорит она с достоинством. — Ты не знаешь, каково это — всегда быть самой маленькой собачкой в драке. Я должна нападать первой и быть сильнее всех. Во мне никогда не было мягкости. Никогда не было, и никогда не будет.
Я не могу представить ее мягкой. Это испортило бы все в ней.
— В любом случае, — быстро говорит Аида. — Я все еще не понимаю, почему ты хочешь стать олдерменом. Гриффины богаче бога. У тебя есть друзья по всему городу. Твоя территория в безопасности. Какого хрена ты хочешь сидеть в офисе и разбираться со всем этим дерьмом?
— Как ты думаешь, почему люди тратят полмиллиона долларов на кампанию за место олдермена, когда зарплата составляет 122 304 доллара? — спрашиваю я ее.
— Ну, очевидно, ты можешь возиться с зонированием и налоговым законодательством в угоду своим бизнес-интересам, а также оказывать услуги всем остальным.
— Верно, — говорю я, поощряя ее продолжать гадать.
— Просто мне кажется, что это не стоит таких хлопот. Ты можешь получить все это дерьмо с помощью взяток и торговли услугами. Или старым добрым насилием.
— Но ты всегда находишься во власти кого-то другого, — говорю я ей. — Неподкупный детектив или жадный политик, который получил лучшее предложение от кого-то другого. Настоящая власть — это не работа с системой. Это управление системой. Это также её строительство своими руками.
Я делаю паузу, вспоминая немного истории наших пересекающихся семей.
— Ты помнишь, как итальянцы управляли этим городом? — спрашиваю я ее. — У Капоне мэр был на зарплате. Представь, если бы Капоне был мэром. Или губернатором. Или гребаным президентом.
— Мне не нравится, что ты используешь прошедшее время, говоря о наших славных днях, — легкомысленно говорит Аида. — Но я понимаю твою точку зрения. Думаю, теперь понятно, почему твой отец хотел заключить соглашение между нашими семьями. Дело не в этих выборах. Дело в последующих. Если ты хочешь управлять всем городом, мы тебе действительно нужны.
— Да, — тихо говорю я.
Мы подъехали к башне, ее скелетный, наполовину построенный каркас возвышается в небо. Достроены только несколько нижних этажей. Участок представляет собой нагромождение тяжелой техники, штабелей строительных материалов, импровизированных офисов, туалетов и припаркованных грузовиков.