Безжалостный

Херд Мишель

— Операция мистера Рида прошла успешно. Было небольшое осложнение, с которым доктор Бакстер справился очень аккуратно. Сейчас пациент находится в реанимации. Я предлагаю вам всем отправиться домой и немного отдохнуть. Вы сможете увидеть его завтра.

— Спасибо, доктор, — с большим облегчением говорит Картер, пожимая ей руку.

Зная, что им нужен этот момент, чтобы отпраздновать то, что Маркус выжил после операции, я выхожу из палаты и спешу к лифту. Когда двери открываются, я быстро вхожу внутрь и несколько

раз нажимаю на кнопку, чтобы двери закрылись. Я смотрю, как Джексон выходит в коридор, и наши глаза встречаются на долю секунды, прежде чем двери захлопываются передо мной.

Таксист продолжает смотреть на меня с жалостью, пока едет по адресу, который я ему назвала. Когда он останавливается у дома, я плачу ему.

Я взбегаю по лестнице к входной двери и стучу по дереву, пока она не открывается.

— Я могла спасти ее, — плачу я. — Почему ты не спас ее?

— Заходи в дом, милая, — шепчет папа. Он затаскивает меня внутрь и закрывает дверь.

Мы проходим в его кабинет, где он достает из сейфа папку. Нетвердой рукой он протягивает ее мне.

Когда я открываю ее и вижу, что это мамино дело, я падаю на пол и разбрасываю страницы по ковру, чтобы видеть их все.

Я вытираю слезы с лица тыльной стороной ладони, впитывая всю информацию.

Когда я дохожу до последнего листа бумаги, я складываюсь вдвое и плачу в него.

— У нее был DNR¹. Это был ее выбор, Ли. Когда ее сердце остановилось, я не мог пойти против ее желания.

Я прижимаю DNR к груди и, спотыкаясь, поднимаюсь на ноги.

Я киваю папе и шепчу, — Я понимаю.

Когда я иду к входной двери, папа окликает меня, — Куда ты идешь?

— Мама, — шепчу я, выходя из дома.

Мои ноги автоматически двигаются. На улицах тихо. Обычно я люблю это время суток. Но не сегодня.

Когда я дохожу до кладбища, я иду по узкой тропинке, ведущей к маминой могиле. Я останавливаюсь перед ее надгробием и протягиваю ей DNR.

— Почему? — Я задыхаюсь. — Зачем ты подписала что-то подобное? Ты не имела права. Ты была матерью. Ты была моей матерью.

Я опускаюсь на колени на ее могилу и безутешно жду ответа.

— Ты решила оставить меня, — шепчу я.

Я ложусь и поджимаю ноги к груди. Я плачу, потому что мама не стала бороться за меня так же, как Маркус боролся за Джексона.

Я не знаю, сколько времени я пролежала на ее могиле.

Я сбилась со счета, сколько раз я спрашивала, почему.

Я не могу понять, почему мама решила бросить меня.

Я не слышу шагов, приближающихся по тропинке. Я не сопротивляюсь, когда руки проскальзывают подо мной, и меня поднимают.

Я просто держусь за DNR - доказательство того, что мама не боролась за меня.

— С ней все в порядке? — слышу я шепот Себастьяна.

— Да. Давай отвезем ее домой, - говорит Джексон, и его голос звучит

у меня над ухом.

— Я за то, чтобы покинуть это место. Нахождение на кладбище в полночь подрывает мое настроение. Клянусь тебе, Джексон, если я увижу призрака, я уйду от тебя прямо здесь. Я слишком хорош собой, чтобы стать зомби.

— Ты не можешь стать зомби, — шепчу я.

— Видишь, я же говорил, что это сработает. — Она не может устоять перед тем, чтобы не изложить мне все начистоту.

— Если только ты не заражен кошачьим паразитом, Toxoplasma Gondii, — говорю я, когда мой разум возвращается в свое убежище, наполненное фактами.

— Что? — взвизгнул Себастьян. — Женщина, не говори таких вещей, пока я не выйду из этого места. Боже, мне нужно принять ванну.

Я отгораживаюсь от бессвязного бреда Себастьяна и утыкаюсь лицом в грудь Джексона.

Я начинаю обрабатывать факты, один за другим.

В медицинской школе у большинства студентов был DNR. Опрос, проведенный в нашем классе, показал, что восемьдесят процентов хотят менее агрессивного ухода в конце жизни.

Тогда меня не беспокоило, чего они все хотят.

Теперь, когда я потерял маму из-за DNR, я задаюсь вопросом, что они знали, чего не знала я.

Глава 15

Джексон

Я осторожно кладу Ли на кровать и снимаю с нее обувь, после чего ложусь рядом с ней.

Мое сердце разрывается, когда я смотрю в ее глаза. Я не знаю точно, что произошло. Ее отец позвонил Себастьяну и сказал, что Ли ушла из его дома в таком состоянии. Если бы он не сказал нам, где ее искать, она бы до сих пор лежала на могиле своей матери.

Я тянусь к скомканному листку бумаги в ее руках и медленно вынимаю его из ее пальцев.

Я открываю его и вижу, что это распоряжение не реанимировать, и все становится понятно.

— Когда я зашивала Маркуса, меня осенило, что я могла спасти ее. Зная это...

Она сворачивается в маленький комочек у меня на груди. Я обхватываю ее руками и крепко прижимаю к себе, ожидая, пока она все выложит.

— Зачем ей подписывать DNR?

Я закрываю глаза, гадая, сможет ли она когда-нибудь оправиться от потери матери.

Папа показал мне файл. Он мог бы спасти ее. У нее также был поврежден позвоночник. Ее могло парализовать, но она была бы жива.

— Док, — я отодвигаю ее назад, чтобы она посмотрела на меня. — Я не знал твою маму, но как ты думаешь, справилась бы она с параличом? Она подписала DNR не потому, что не любила тебя. Она подписала его, потому что хотела иметь право решать, как ей умирать.

— Мне было бы все равно, если бы она была парализована.

— Поставь себя на ее место. Мы поженились, и у нас родилась девочка, похожая на тебя. Она чертовски гениальна, и у нее впереди потрясающее будущее. Чего бы ты хотела для нее?