Библейские пророки и библейские пророчества
Шрифт:
В этом пророчестве суд над народами вершит сам Яхве, в то время как в других оракулах суд и установление царства мира и правды на земле Яхве поручает другому лицу, своему помазаннику — мессии.
Трудно сказать, когда у древних евреев зародилась идея о мессии — «помазаннике» особого рода, избраннике и посланнике бога для выполнения специальной миссии — спасения «избранного народа». Впервые с этим фантастическим образом мы встречаемся в Книге Исаии.
В оракуле главы 11-й пророк (неизвестно, Исаия или, может быть, более поздний, аутентичность текста сомнительна) предвещает рождение «отрасли от корня Иессеева», т. е. дальнего потомка царя Давида, на котором почиет «дух Яхве, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия». Он будет праведным правителем на земле, будет «судить бедных по правде, и дела страдальцев земли решать по истине; и жезлом уст своих поразит землю, и духом уст своих убьет нечестивого». Зло исчезнет на земле, не только
Вся деятельность Исаии как пророка и политического деятеля была нацелена на наиболее острые и актуальные проблемы современной ему ситуации. Если Исаия искренне верил в правосудие, святость и величие Яхве, то он, надо полагать, так же искренне стремился объяснить себе и своему народу роль бога в предвидении неуклонно надвигающейся катастрофы, объяснить таким образом, чтобы народ Иуды не потерял веры в могущество и справедливость своего бога, не обвинил его в слабости или безразличии и не изменил бы ему ради других, чужих богов, будто бы более могущественных, чем Яхве, как это сделал царь Ахаз. И может быть, он также искренне верил, что это его миссия, возложенная на него самим богом. Сознавал ли Исаия всю трудность и даже безуспешность своей миссии? Кажется, сознавал, ведь уже в первом видении Яхве «предупредил» его, что «огрубело сердце народа сего… и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы я исцелил их» (6:10). Но в религии самовнушение и внушение всегда играли огромную роль, как и эмоциональный фактор. Речь Исаии предельно эмоционально насыщена, чувство в ней подчас подменяет логику и разрывает последовательность мысли. Может быть, именно в этом, а также в таланте его как оратора и писателя кроется секрет влияния Исаии на следующие поколения пророков и ветхозаветных писателей и объяснение того факта, что некоторые из них, сочиняя свои пророчества, явно подражали стилю Исаии и даже, отказываясь от авторской славы, приписывали свои творения древнему пророку.
Почти одновременно с Исаией в Иудее проповедовал еще один пророк, чьи речи также вошли в состав Ветхого завета. Его звали Михей (Миха). Кстати, это единственный пророк, о котором упоминается в другой пророческой книге. В Книге Иеремии (более поздней) рассказывается о таком эпизоде: иудейский царь Иоаким разгневался на пророка Иеремию за то, что тот предсказывает неизбежный захват Иерусалима вавилонским царем, велит предать Иеремию смертной казни. Тогда «из старейшин земли встали некоторые и сказали ко всему народному собранию: «Михей морасфитянин пророчествовал во дни Езекии, царя иудейского, и сказал всему народу иудейскому: так говорит Яхве Саваоф: Сион будет вспахан, как поле, и Иерусалим сделается грудою развалин, и гора дома сего — лесистым холмом. Умертвили ли его за это Езекия, царь иудейский, и весь Иуда? Не убоялся ли он (т. е. Езекия.—М. Р.)Яхве?» (Иер. 26:17–19).
Описанная в Книге Иеремии сцена произошла в 609 г. до н. э., и из этого можно сделать вывод о том, что в конце VII в. не только не было забыто имя пророка Михея, жившего почти веком ранее, но что его пророчества, очевидно в записанном виде, были известны многим: «старейшины» из Книги Иеремии процитировали отрывок из пророчества Михея дословно, так, как они приведены в дошедшем до нас тексте Книги Михея (3:12).
Начало Книги Михея содержит некоторые дополнительные сведения об этом пророке: «Слово Яхве, которое было к Михею морасфитину во дни Иоафама, Ахаза и Езекии, царей иудейских, и которое открыто ему о Самарии и Иерусалиме» (1:1). Это скорее всего позднейшая справка редактора или переписчика. Мы узнаем из нее, что Михей жил при тех же царях, что и Исаия, т. е. приблизительно с 750 по 790 г. до н. э., и что Михей был родом из Морешет, маленького городка на юго-западе Иудеи, по соседству с более крупным городом Лахишем. Эти земли сильно страдали от набегов соседних племен, и особенно во время похода Сенахериба на Палестину в 701 г.: они были захвачены, разграблены, и значительная часть их населения была уведена в плен. Михей, следовательно, в отличие от столичного жителя Исаии, был «провинциалом», может быть, этим отчасти объясняется, что он рассматривает Иерусалим как центр грехов (1:5; 3:10) и предсказывает, что Иерусалим будет превращен в груду развалин, тогда как Исаия, напротив, предвещал, что Иерусалим сохранится как «город правды, столица верная» (Ис. 1:26).
В Книге Михея 7 глав. В них без особой последовательности звучат те же высказывания, что и у Амоса, Осии, Исаии: обличения
Пророка удручает всеобщее моральное падение: «Не стало милосердных на земле, нет правдивых между людьми…» (7:2) Никому нельзя доверять. «Не верьте друг другу, — скорбит он, — не полагайтесь на приятеля; от лежащей на лоне твоем стереги двери уст твоих. Ибо сын позорит отца, дочь восстает против матери, невестка — против свекрови своей; враги человеку — домашние его» (7:5–6). Не лучше ведут себя и священники и пророки, они лгут и вводят в заблуждение народ; это лицемеры, которые «учат за плату и… предвещают за деньги, а между тем опираются на Яхве, говоря: «не среди ли нас Яхве? не постигнет нас беда!» (3:11). При Езекии, как мы уже знаем, возобновились богослужения в иерусалимском храме Яхве, прекратившиеся было при царе Ахазе, и вообще позиции бога Яхве в Иудее несколько упрочились, но вместе с тем продолжались поклонение «истуканам и кумирам» и жертвоприношения в священных рощах (5:12–13). За все это Яхве страшно покарает Иуду и Израиль, наведет на них опустошение и гибель, Самария и Иерусалим будут обращены в груды развалин (1:6; 3:12; 6:16). И напрасно лицемеры надеются умилостивить Яхве множеством жертв и даже принесением в жертву своих первенцев, как это делают поклонники других богов: «Но можно ли угодить Яхве тысячами овнов или неисчетными потоками елея?» (6:6–7). Яхве требует от человека иного: «действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить пред богом…» (6:8).
Так же как Исаия и Амос, пророк Михей не верит в возможность исправить порочные нравы своих соотечественников и считает катастрофу неизбежной. Яхве уже вынес приговор своему народу: «Предам я тебя опустошению и жителей твоих посмеянию» (6:16). Однако эти страшные угрозы Яхве в пророчествах Михея то и дело перемежаются с утешающими и ободряющими оракулами, из которых одни, несомненно, относятся к близкому будущему, а другие, также несомненно, носят эсхатологический характер. «Когда Ассур придет в нашу землю… — обещает пророк, — мы выставим против него семь пастырей и восемь князей. И будут они пасти землю Ассура мечом…» (5:5–6). Обращаясь к своему народу, «дщери Сиона», Яхве заверяет, что не допустит ее окончательной гибели: «Теперь собрались против тебя многие народы и говорят: «да будет она осквернена, и да наглядится око наше на Сион!» Но они не знают мыслей Яхве… что он собрал их как снопы на гумно. Встань и молоти, дщерь Сиона… и сокрушишь многие народы, и посвятишь Яхве стяжания их и богатства их владыке всей земли» (4:11–13).
В Книге Михея ряд мест, без сомнения, являются позднейшими вставками. Например, «предсказывается», что «дщерь Сиона» (т. е. Иерусалим, его население) будет уведена в Вавилон и там будет спасена, там ее искупит Яхве от руки врагов ее (4:10). В VIII в. до н. э., как уже было отмечено, врагом Иудеи была Ассирия, а не Вавилон. Это место, очевидно, было сочинено и вставлено в текст Михея уже после вавилонского пленения. Послепленным добавлением библейская критика считает также отрывок 7:11, где речь идет о восстановлении Иерусалима и сооружении новых городских стен вместо разрушенных, и еще ряд других мест.
Главы 4 и 5 содержат целую серию пророчеств о мессианском будущем. Из них особый интерес и споры между библеистами вызвали два места — 4:1–3 и 5:2–3.
Глава 4 открывается оракулом о светлом будущем Иуды «в последние дни»: «И будет в последние дни: гора дома Яхве поставлена будет во главу гор и возвысится над холмами, и потекут к ней народы. И пойдут многие народы и скажут: придите, и взойдем на гору Яхве и в дом бога Иаковлева, и он научит нас путям своим, и будем ходить по стезям его, ибо от Сиона выйдет закон и слово Яхве — из Иерусалима. И будет он судить многие народы, и обличит многие племена в отдаленных странах; и перекуют они мечи свои на орала и копья свои — на серпы; не поднимет народ на народ меча, и не будет более учиться воевать» (4:1–3).
Это место почти дословно воспроизводит оракул в Книге Исаии 2:2–4, отличаясь от него только расположением нескольких слов. Как объяснить этот факт? Как получилось, что одно и то же пророчество оказалось в книгах разных пророков? Библеисты, теряясь в догадках, объясняют это по-разному. Те исследователи, которые признают приведенный оракул аутентичным либо у Исаии, либо у Михея, считают возможным, что кто-то из этих двух пророков позаимствовал понравившийся ему оракул у своего коллеги, и притом, судя по точности воспроизведения, это было заимствовано не «на слух», а из записи.