Библейские пророки и библейские пророчества
Шрифт:
Правда, текст Книги Малахии не дает прямых указаний на то, что, разочаровавшись в Яхве, люди возлагали свои жертвы на алтари других богов. В Книге Малахии нет обычных для древних пророков обвинений Иуды в блуде с чужими богами, в идолопоклонстве и т. п. Но что такая опасность была достаточно реальной, можно не сомневаться, — не напрасно женитьба иудея на «дочери чужого бога» в книге оценивается как вероломство по отношению к Яхве.
Жречество Яхве в Иудее явно нуждалось в самых сильных мерах, чтобы укрепить свой пошатнувшийся авторитет и повысить доходы. Поддержка ему пришла извне, из бывшей страны пленения — Вавилона.
Мы уже упомянули о том, что когда персидский царь Кир разрешил иудеям возвратиться из Вавилонии на родину, то далеко не все они захотели воспользоваться этим разрешением. Значительная (может быть, даже большая) часть предпочла остаться
В 1893 г. археологическая экспедиция Пенсильванского университета производила раскопки древневавилонского города Ниппура. В одном из раскопанных зданий была обнаружена комната, заполненная клинописными табличками. Это оказался архив хозяйственных документов торгово-ростовщического дома Мурашу, процветавшего во второй половине V в. до н. э. Оказалось, что в этих документах то и дело встречаются еврейские имена, что свидетельствует о наличии в районе Ниппура значительного иудейского населения. В большинстве своем — это землевладельцы, они берут у Мурашу деньги в долг под проценты и выплачивают долги большей частью натурой: зерном и мукой, фигами, пивом, овцами. Некоторые из них вынуждены закладывать свои участки ростовщику. Но есть среди имеющих дела с домом Мурашу и торговцы, некоторые — довольно богатые, и государственные служащие — сборщики налогов, писцы.
Вавилонские евреи считали своей религиозной обязанностью уплачивать определенные взносы в пользу иерусалимского храма, поскольку они продолжали считать его своим единственным религиозным центром. Взносы отправлялись в Иерусалим со специальными людьми, которые, видимо, не ограничивались лишь отвозом денег, но и активно вмешивались в дела иудейской общины (Зах. 6:9—10). В этом была заинтересована главным образом верхушка вавилонского еврейства и часть иерусалимского жречества Яхве, также не вернувшаяся в свое время на родину.
Чем могли эти жрецы Яхве заниматься на чужбине? Как уже говорилось, у них не было там своего храма и не могло быть; их «священное писание» — Книга закона категорически предписывала совершать культ Яхве только в избранном богом месте, т. е. в иерусалимском храме. Но если иудейские жрецы в Вавилонии не имели возможности приносить своему богу жертвы и существовать за этот счет, то это не значит, что религиозная жизнь иудеев в Вавилонии вообще прекратилась. В молитвенных домах, которые на чужбине стали очагами религиозной жизни, иудеи молились, решали общие дела и слушали проповеди жрецов, пророков, а также «соферов».
Само слово «софер» означает, собственно, «писец» или «книжник», но в Иудее «софером» называли прежде всего ученого-богослова, хотя некоторые из них выходили из жреческого сословия. Книжник обычно не принимал непосредственного участия в храмовом культе и ему не приписывали дара божественного откровения, способности чудесным образом провидеть и предсказывать будущее. Он был ученым, теологом.
Упоминания о подобного рода людях встречаются и в допленной литературе, а Иеремия сурово порицал книжников, которые лживым пером своим превращают учение Яхве в ложь (Иер. 8:8). Очевидно, толкования этих книжников по каким-то религиозным вопросам не совпадали со взглядами самого Иеремии, чем они и вызывали его гнев. Но в вавилонском плену и в послепленный период именно книжники в сотрудничестве с пророками и жрецами занялись подготовкой нового «священного писания» для своего народа — будущей Торы. К середине V в. работа над составлением Торы была в основном закончена. Тора — значит «учение» или «закон». Через некоторое время это «учение» действительно стало законом, которому официальным актом любому еврею было предписано подчиняться под страхом смертной казни. Сообщается об этом в двух книгах Ветхого завета: Книге Ездры и Книге Неемии.
Как считает библейская критика, нынешние Книги Ездры и Неемии содержат подлинные мемуары этих лиц, несколько обработанные рукой позднейшего редактора. Вместе с тем в Книги Ездры и Неемии вошел ряд официальных документов, и в частности подлинные тексты эдиктов двух персидских царей: Кира — о разрешении иудеям вернуться на родину и построить храм Яхве (1 Езд. 1:2–4) и распоряжение Артаксеркса I (464–423 гг.) о наделении Ездры особыми полномочиями для поездки в Иудею.
В Книге Ездры вставлена, очевидно, редакторской рукой характеристика автора мемуаров. Ездра происходил из знатной жреческой фамилии садокидов, и он был «книжник, сведущий в законе Моисеевом» (7:1–6).Каким-то образом иудей Ездра вошел в милость к персидскому царю Артаксерксу I (464–423)и на седьмом году правления последнего Ездре был вручен царский указ, текст которого полностью приводится в книге и библейской критикой признан в основном аутентичным, имеющим лишь небольшие редакторские добавления. В этом указе Ездре повелевалось «обозреть Иудею и Иерусалим», т. е. произвести инспекцию страны, как это обыкновенно периодически делалось в Персидской державе. Но было в миссии Ездры и не совсем обычное: ему поручалось «доставить серебро и золото, которое царь и советники его пожертвовали богу Израилеву, которого жилище в Иерусалиме… и все серебро и золото, которое
25 марта 458 г. до н. э. Ездра выехал из Вавилона.
С ним отправились еще более 2000 человек иудеев, пожелавших вернуться в страну своих отцов.
В Иудее Ездра застал сложную обстановку. Страна в течение нескольких лет сильно страдала от засухи и неурожаев, и тяжелее всего, конечно, это ударило по крестьянству, «народу земли». По свидетельству источника, «был большой ропот в народе и у жен его на братьев своих иудеев. Были такие, которые говорили: нас, сыновей наших и дочерей наших много; и мы желали бы доставать хлеб и кормиться и жить… Поля свои, и виноградники свои, и домы свои мы закладываем, чтобы достать хлеба от голода… Мы занимаем серебро на подать царю под залог полей наших и виноградников наших… а вот, мы должны отдавать сыновей наших и дочерей наших в рабы… Нет никаких средств для выкупа в руках наших…» (Неем. 5:1–5).
Бедствующее население перестало поставлять в храм жертвенные приношения, и часть храмового штата левитов, певцов и другого обслуживающего персонала «разбежались, каждый на свое поле» (13:10). Оставшиеся при храме священники открыто пренебрегали своими обязанностями (вспомним горькие жалобы Яхве в Книге Малахии). Иерусалим был в запустении еще и потому, что стены его, разрушенные еще при Навуходоносоре, никак не удавалось восстановить.
По-видимому, в течение нескольких лет попытки Ездры навести свои порядки в Иудее встречали сильное сопротивление. А затем из Вавилона приехал в Иерусалим еще один иудей, тоже царский посланник. Его звали Неемия. При дворе персидского царя он занимал высокий пост царского кравчего. В 446 г. он испросил от царя Артаксеркса I назначения на пост наместника в Иудею.
Неемия действовал энергично. Весь народ был согнан на строительство стен Иерусалима, и к 445 г. Иерусалим уже оказался под защитой городских стен и начал быстро заселяться. Из окрестных деревень и городов были возвращены в Иерусалим сотни разбежавшихся храмовых служителей.
После этого Ездра и Неемия пошли на решительный шаг. В Книге Неемии об этом повествуется следующим образом: «Когда наступил седьмой месяц, и сыны Израилевы жили по городам своим, тогда собрался весь народ, как один человек, на площадь, которая пред Водяными воротами, и сказали книжнику Ездре, чтоб он принес книгу закона Моисеева, который заповедал Яхве Израилю. И принес священник Ездра закон пред собрание мужчин и женщин, и всех, которые могли понимать… и читал из него… И весь народ отвечал: аминь, аминь… и поклонялись и повергались ниц пред Яхве лицем до земли… и левиты поясняли народу закон…» (Неем. 8:1–8).
Таким образом, Ездра и Неемия повторили то, что двумя веками ранее сделали царь Иосия и первосвященник Хелкия — добились официального признания привезенной Ездрой книги «Законом», заповеданным Моисею самим Яхве.
Другой мерой, предпринятой при поддержке или по инициативе тех же Ездры и Неемии, был запрет смешанных браков между иудеями и иноплеменниками. Ревнители Яхве, очевидно, имели основания опасаться, что в результате таких браков может серьезно пострадать религия Яхве. Вспомним, что автор Книги Малахии обвинял иудеев, женившихся на «дочерях чужого бога», в вероломстве. По свидетельству источника, Ездра сперва собрал представителей жречества, левитов, и мирян и потребовал от них дать торжественную клятву — обязательство удалить от себя не только своих жен иноплеменного происхождения, но и родившихся от них детей (1 Езд. 10:3–5). Затем дано было знать по всей Иудее, чтобы все мужчины явились в Иерусалим, «а кто не придет чрез три дня, на все имение того… будет положено заклятие (т. е. оно будет изъято. — М.Р.),и сам он будет отлучен» (10:8). Народ собрался. «И сидел весь народ на площади у дома божия, дрожа как по этому делу, так и от дождей. И встал Ездра священник и сказал им: вы сделали преступление, взяв себе жен иноплеменных, и тем увеличили вину Израиля. Итак покайтесь в сем пред Яхве богом отцов ваших, и исполните волю его, и отлучите себя от народов земли и от жен иноплеменных. И отвечало все собрание, и сказало громким голосом: как ты сказал, так и сделаем» (10:9— 12). Была учреждена особая комиссия, в которую должны были явиться виновные в этом грехе для расторжения браков с язычницами.