Библиотечка журнала «Советская милиция» 1(25). 1984
Шрифт:
Скоков остановился перед деревом, и тут же Маруська бесшумно исчезла. Прождал ее Алексей минут десять. Наконец столь же неприметно, как и ушла, она вынырнула из темноты.
— В общем так, — зашептала Маруська. — Уходим из этих мест через двое суток. У него есть тут еще одно дело… Велел ждать в карьере, у тайника. В лес и к леснику не возвращаться.
— Слава богу, — обрадовался Скоков. — Теперь, надо полагать, двинем к границе.
17.
МИЛИЦИОНЕРЫ
Возле конюшни стояли двое — маленький бородатый человек в очках со шнурком, заброшенным за ухо, и Кудрявцев.
Завидев начальника, милиционер приложил руку у фуражке и бодро поздоровался.
Пантелеев пожал ему руку.
— О чем беседа? — спросил он, разглядывая бородатого.
— Ветеринар это, — пояснил Кудрявцев. — Воронка смотрели…
— Ну и как?
— В порядке ваша лошадь, — сказал бородатый. — Отменного, я вам скажу, здоровья. А недомоганье испытывала оттого, что застоялась.
— Понятно, — кивнул Василий Матвеевич. — Больше не застоится, не дадим.
Кудрявцев с ветеринаром ушли.
Пантелеев двинулся было к колодцу и снова остановился: «А что ж это Демьяныч-то тогда голову с конем морочил. Конюх, не разобраться не может, больна лошадь или нет…
Василий Матвеевич решил тут же пожурить конюха за промашку. Заглянув в ворота, негромко окликнул:
— Демьяныч!
Никто не отозвался. В стойлах забеспокоились кони.
Забыв о колодце, Пантелеев направился к себе. Проходя по коридору, крикнул дежурному, чтобы тот прислал к нему Кочергина.
Снова беспокойные мысли овладели Василием Матвеевичем. Вспомнились погибший разведчик, первоначальная неудача в Боровом, слова Новикова о том, что не мешало бы приглядеться к тем, кто служит у них на конюшне.
«Кудрявцев? — рассуждал он. — Какие могут быть против него подозрения? Парень открытый, честный. Горяч только, иногда перехлестывает, как недавно с мужиками, но не для собственной же выгоды. Нет, не может быть Кудрявцев двурушником. Демьяныч? Старик как старик. Какой из него злодей?…»
Вошел Кочергин, прервав мысли начальника, и сразу же заявил:
— Зачем, Пантелеев, меня на бумажный фронт спихиваешь? Дальше так не пойдет, мне боевое дело нужно, не бумажки…
— Если мы все за бандитами станем гоняться, другие дела некому будет делать, — недовольно отрезал Пантелеев и, отбросив задуманные им дипломатические ухищрения, прямо спросил: — Слушай, Кочергин, ты случаем никому не говорил, что мы разведчика в Боровое посылаем?
Кочергин даже побагровел от обиды:
— Я что — порядка не знаю?
— Да ты не обижайся. Теперь
— Кудрявцев, случаем, не мог? — осторожно спросил Кочергин.
— Он посвящен в наши планы не был.
— Лошадь-то для разведчика он готовил.
— Ну так что?..
— Мог и сболтнуть нечаянно.
— Кому?
— Откуда я знаю. Сам же говоришь, что про разведчика пронюхали. Я молчал, ты молчал…
— Но Кудрявцев же ничего не знал…
— Мог догадаться.
— Ты вот что! — взорвался Пантелеев. — Если есть какие факты, догадки, — выкладывай!
Кочергин обиженно нахмурился.
— Нету догадок.
Пантелеев подошел к окну.
День был пасмурный. На старом тополе во дворе, нахохлившись, сидели воробьи.
— Дождь будет, — раздумчиво произнес Василий Матвеевич. Ему и самому был неприятен этот разговор. — Ты, Николай, не обижайся. Чую, что-то есть, а что — понять не могу. Как все-таки они узнали про разведчика?
Он обернулся.
— Я ж говорю… — начал было Кочергин, но оборвал себя и махнул рукой.
— Ну?
— Да я все про Кудрявцева.
— Давай его сюда! — решительно сказал Пантелеев, усаживаясь за стол.
Кочергин появился первым, следом вошел Кудрявцев.
— Слушай, Петр, — начал Пантелеев, но внезапно, подчиняясь какой-то мелькнувшей догадке, спросил не о том, о чем хотел было, а совсем о другом: — Слушай, Петр, где конюх?
— А он как вчера ушел, будто бы за ветеринаром, так с тех пор и не появлялся.
— Что значит «будто бы»?
— Не был он у ветеринара. За фельдшером утром дежурный посылал. Очень мы боялись за Воронка. Вдруг что…
— Погоди. — Василий Матвеевич поднялся, прошел к окну, поглядел в сторону конюшни, опять вернулся к столу. — Это что ж выходит — пропал Демьяныч?
— Не знаю, — пожал плечами Кудрявцев.
Пантелеев вновь взволнованно прошелся от стола к окну и обратно. Резко обернулся к Кудрявцеву.
— Какие у тебя отношения с конюхом?
— То есть как отношения?
— Ну, о чем, к примеру, вы с ним разговариваете?
— О разном, товарищ начальник.
— А вчера, например…
— Вчера? — Кудрявцев опять пожал плечами, потом оживился. — Вспомнил. Как раз вчера он меня спросил — откуда, мол, очкастый у нас появился?
«Это он о Новикове», — подумал Пантелеев.
— А ты что?
— Я говорю — не знаю.
— Ну, а он?.. Да что я из тебя вытягиваю, сам рассказывай!
— А он ничего, переобулся и за ветеринаром ушел.
— Понятно, — протянул Пантелеев, хотя понятного пока для него было мало. — А откуда взялся у нас этот Демьяныч — надо бы разобраться. Займись-ка, Кочергин, этим…