Библиотечная сказка
Шрифт:
– Я слышала ваш разговор на днях... Этой дверью я однажды воспользовалась, незадолго до рождения Нины.
– Вы знаете?!
– Да, поэтому и ходила в вашу библиотеку все эти годы, чтобы следить за дверью. Вы не виноваты. Она снова открылась еще до того, как вы ее нашли. Когда в Метамире началась смута, завеса между мирами ослабела и стала прорываться, образуя порталы...
– Да кстати, позволь представиться, - улыбнулась Елена Ивановна.
– Элеонора Блайтон, мракоборец в отставке.
Эвелина сразу поняла, что Самойлова-старшая говорит правду, и она не сошла с ума, но
– Нужно разыскать Нину, - воскликнула Елена Ивановна.
– Как жаль, что у меня нет волшебной палочки! Но и обычные люди не совсем беспомощны в особый момент!
– Елена Ивановна, - поднялась Эвелина, - рассчитывайте на меня, я тоже хочу помочь Нине.
– Спасибо, Лина... Ох, не думала, что скажу такое... но лучше бы Фаджа сместили после разгрома в Министерстве! Этот трус только и делает, что все старается замять без шума, а маглы, которым дозволено контактировать с ним, не смеют возражать министру магии. И если он прикажет свалить вину на мою дочь, никто его не ослушается!
– Елена Ивановна, недавно у нас в библиотеке...
– Эвелина рассказала о появлении женщины в мехах.
– Ей лет 35 или 40. Смуглая, черноволосая, выглядит как после болезни, но держится величаво, и язык, как бритва. Марина сделала ей замечание, а она ее просто вырубила парой фраз!..
– Ты говоришь, ее зовут Беллатриса Лестранж?.. Смуглая, черноволосая?.. Да, я знала Лестранжей. Их сыну Родольфусу было 10 лет, когда я ушла... И знала дочерей Блэков, Беллу и Цисси, им было по пять лет. Белла как раз черноволосая и смуглая, и возраст совпадает... Обе семьи были из темных магов, гордились чистотой крови... Вполне вероятно, что Белла стала женой Родольфуса, и они примкнули к воинству Тома... Белла Блэк, смуглая шалунья и непоседа... Я запомнила ее такой 32 года назад... Но не знала, каким человеком она стала в зрелости.
* Узница
Даже ясной белой ночью эта комната с потеками на потолке и грязно-зелеными стенами выглядела мрачной и темной. Может, из-за решеток на окнах, а может из-за пыльной лампы ночного освещения под потолком...
Медпункт в отделении полиции у Ладожского вокзала оказался запущенным и неуютным. Несмотря на все уколы, сделанные ей после оформления, Нина не могла заснуть от боли. Нога и плечо ныли не переставая, а головная боль приковала к тощей, пахнущей сыростью подушке...
Маликов вернулся после отбоя с каким-то парнем в синем костюме и двумя девушками в мундирах полицейских. Они принесли спортивный костюм, футболку и кроссовки без шнурков. Увидев их, Нина поняла, куда ее повезут...
– Вася, да ты что?
– изумилась она.
– Я же сто раз тебе рассказывала...
– Нина, да при чем тут я?
– сморщился следователь, - я вообще не хотел, но что мне приказали, то я и делаю. В общем, сама понимаешь...
– он посмотрел на часы:
– Нина, собирайся, не тяни... Помочь тебе одеться?
– он кивнул девушкам-полицейским, но Нина села:
– Спасибо, я сама. Только обувь мне пока не нужна, по крайней мере, на правую ногу, - она дотронулась до гипса.
– Классный сапожок, да?
– Угм, - промычал Маликов.
Нина выжидающе посмотрела на мужчин:
– Ребята,
– Да-да, извини, конечно!
– Маликов тронул за руку второго, и мужчины отошли к окну. Парень в синем костюме не понравился Нине. Молодой, но с жестким лицом и цепким взглядом, он напоминал агента КГБ из современных фильмов о советских годах. "Наверное, с Литейного, 4", - подумала Нина, переодеваясь.
– Что за хрень? Неужели узнали про дверь? Плохо... Вроде у Эви сегодня вторая смена. Интересно, придет ли кто-нибудь? Может, зря мы тогда вернулись? Лучше бы остались... Ну, влипла!".
– Я готова, - она застегнула куртку.
Маликов подал ей костыли. Одна из женщин помогла Нине дойти до двери. Парень в синем рывком натянул на голову Нины капюшон и впервые заговорил:
– К грузовому лифту! Быстро!
– Вы словно похищаете меня, - попробовала пошутить Нина, но ей никто не ответил.
В коридоре было пусто и тихо. При свете галогеновых ламп он выглядел безжизненным, как место действия фильма ужасов перед появлением монстра или маньяка. Нина относилась к фильмам ужасов с иронией; несколько лет назад, в Цхинвале, она увидела настоящий ужас, а не нарисованный и сыгранный, и фантазии режиссеров хоррора только забавляли ее. А сейчас Нине стало не по себе...
– Вася, можно мне позвонить маме?
– спросила она у Маликова.
– Нужно предупредить маму.
Но Маликов, совсем как другой Вася, из старого фильма ("Жестокий романс" Э. Рязанова - прим. автора), только отвел глаза и вытер лоб платком. На спине и под мышками его щегольская белоснежная рубашка была совершенно мокрой, и Нине стало его жалко: "Как будто это его везут среди ночи неизвестно куда!".
У служебного входа стоял синий микроавтобус без окон в салоне, а возле него курили двое парней-полицейских. При виде выходящих они выбросили сигареты. Один сел за руль, второй открыл заднюю дверцу фургона.
– Заходите, быстро, - поторопил Нину "синий костюм".
– Хочешь, чтобы быстрее, помоги, а не понукай!
– девушка указала на свой гипс.
Вася и девушки-полицейские помогли Нине забраться в салон. прежде чем грохнула дверца, Нина оглянулась на больничный корпус Военно-медицинской академии и ощутила приступ такой тоски, что закусила губу. Со всей остротой Нина поняла, что это последние минуты ее свободы. И хуже того - она ничего не понимает!
Оказавшись в темноте, она слышала, как Вася и "литейщик" усаживаются в кабину, прощаются с девушками, и водитель заводит мотор. Нина попыталась нащупать в темноте какое-нибудь сидение. Автобус рванул с места, девушка выронила костыль и чуть не упала. Ногу тут же пронзила острая боль.
– Эй, дрова, что ли, везете?
– крикнула Нина.
Ей не ответили.
Ехали долго, под сиреной, но, судя по всему, просто кружили по городу, чтобы сбить ее с толку...
– Надо было через мост, - буркнул однажды Вася, - пока его не развели!
Его спутник что-то промычал.
Глаза привыкли к темноте; Нина наконец-то устроилась на лавке и постучала в стенку кабины:
– Вася, в чем дело? Чего ты психуешь, как обоссавшийся кот?
Не дождавшись ответа, она вздохнула: