Библиотека фантастики и путешествий в пяти томах. Том 1
Шрифт:
– Кофе, - ответил я.
– А мне коньяк, - сказал он официанту, - полный фужер.
– Сюда?
– Нет, на эстраду. Барабанщику.
– Я не знал, что вы такой поклонник джаза, - сказал я, наблюдая, как барабанщик, продолжая одной рукой ударять тарелкой, другой взял фужер и мгновенно опрокинул его в рот. При этом он поднял на Карбони взгляд, преисполненный злобы.
– Ничего, ничего, - пробормотал тот, - сам виноват во всем, скотина!
– Кажется, он не очень доволен вашим подношением, - снова сказал я.
– Он вообще ничем не бывает доволен. Ведь это профессор Эрдох, впрочем,
«Эрдох… - почему-то это имя было мне знакомо.
– Эрдох. Неужели это тот самый профессор Эрдох, у которого я был в лаборатории лет десять назад?»
– Он физиолог?
– спросил я.
– Нейрофизиолог, кибернетик, математик, все, что хотите. Непризнанный гений, играющий на барабане. Не правда ли, забавно?
– Карбони оскалил желтые зубы и рассмеялся.
– Но почему он здесь?
– Занятная история. Если хорошенько попросите, могу рассказать.
Я пожал плечами и встал.
– Ладно, ладно, - примирительно сказал Карбони, - садитесь, я пошутил. Вы слышали что-нибудь о его работах?
– Очень мало. Когда разнесся слух, что он экспериментирует на людях, газета поручила мне взять у него интервью.
– И он вас, конечно, выставил?
– В самой грубой форме.
– Иначе и не могло быть. Неужели вы рассчитывали, что он станет сам против себя свидетельствовать в печати? Он и так был достаточно неосторожен, опубликовав статью, поднятую всеми на смех. Впрочем, вряд ли вы об этом можете знать.
– Кажется, я что-то припоминаю. Речь шла о перенесении в машину черт, свойственных определенному индивидууму?
– Ну, нет! Эрдох не настолько глуп, чтобы заниматься подобной ерундой. Просто он выдвинул предположение о возможности передачи индивидуальных черт одного человека другому. Этим выступлением он полностью открыл свои карты, и только обычный кретинизм ученых заставил их пропустить мимо ушей его идею. А ведь тогда уже Эрдох добился больших успехов, экспериментируя на животных. Ему удалось перенести условные рефлексы, выработанные у собаки, трехмесячному щенку, полностью изолированному от внешнего мира.
– Мне приходилось уже о чем-то подобном читать, - сказал я.
– Обучение в состоянии гипноза и всякие такие штуки.
– Обучение!
– заржал Карбони.
– Да плевать хотел Эрдох на обучение! Тогда он уже давно бросил читать лекции. Поверьте, что его меньше всего беспокоил вопрос, как лучше вдалбливать знания в головы молодых тупиц. Просто, он хотел дублировать самого себя.
Пьяная болтовня этого субъекта начинала меня раздражать.
– Мне не нужны темы для фантастических рассказов, - сказал я, кладя деньги на столик, - а вам я советую меньше пить днем.
Неожиданно лицо Карбони покрылось красными пятнами.
– Фантастических?
– переспросил он.
– А знаете ли вы, что каким бы мерзавцем ни был Эрдох - это ученый, которому нет равного во всей Донамаге. Этот человек может творить чудеса, превосходящие самое изощренное воображение фантаста. Эрдох - гений, может быть, злой, но гений!
– Что же сделал, в конце концов, ваш гений?
– спросил я, поняв, что, пока Карбони не наболтается всласть, мне от него не отделаться.
– Что сделал? Боюсь, что вы
– Он что, расшифровывал энцефалограммы?
– спросил я.
– Энцефалограммы!
– фыркнул Карбони.
– Никогда бы он ничего не сделал, изучая эти дурацкие кривые. Все дело в том, что Эрдох… - Карбони запнулся и несколько минут внимательно меня рассматривал.
– А вы хитрец, Свен! Хотите у меня все выведать, чтобы потом тиснуть статейку?
– Ну, нет, - сказал я, - я ничего не собираюсь тискать. Сказать по правде, мне вообще непонятно, зачем все это нужно.
– Зачем это нужно было Эрдоху? Я же вам уже сказал. Он хотел дублировать самого себя. Он боялся…
Карбони повернулся к эстраде. Барабанщик, очевидно, чувствуя, что разговор идет о нем, смотрел в нашу сторону.
Карбони подозвал официанта.
– Еще один фужер коньяку, туда.
– Продолжайте, - сказал я, - чего же боялся Эрдох?
– Он боялся, что ему не хватит жизни, чтобы завершить свои бредовые идеи. Он был ими набит от пяток до макушки, но ничего не мог сделать один.
– Разве у него не было помощников? Я помню…
– Были, - перебил он меня, - только Эрдох их считал кретинами. Он вообще всех считал кретинами, а тех двоих особенно. Они его только раздражали. Может быть, поэтому он их и выбрал.
– Выбрал в помощники?
– Да нет же! Как раз этим двум он и предложил стать дубликатами великого Эрдоха. Он им хотел передать все, что составляло его сущность: знания, вкусы, привычки. Залезть в чужую шкуру, чтобы управлять ею как вздумается. Один в трех лицах, как господь бог. Понятно?
– Не вполне, - сказал я.
– Непонятно, как это все можно сделать.
Карбони погрозил мне пальцем:
– Опять?! Хотя, пес с вами, все равно ничего не поймете. Гипермнезия. Знаете, что это такое?
Я отрицательно покачал головой.
– Патологическое обострение памяти. Можно ее вызывать искусственно, раздражая кору головного мозга слабым током. Так вот: гипермнезия и передача электрических импульсов в соответствующие участки чужого мозга. Больше я вам ничего не скажу.
Карбони взял стоящий перед ним бокал и жадно выпил, пролив половину на грудь.
– Что же было дальше?
– спросил я.
– То, что можно было предполагать с самого начала, - сказал он, помолчав несколько минут. Видно, ему было трудно собраться с мыслями, его здорово развезло.
– Эти двое… представьте себе двух котов в мешке. Нет, не в мешке, а в одной черепной коробке… Два разных индивидуума, борющихся за существование, за право управлять поступками человека. Непрерывная война с чужим интеллектом, вторгшимся в самые сокровенные тайники вашей души… Черт знает что такое! Вам этого не понять. Не было и нет страшнее насилия… Вдобавок ко всему… между этими тремя безумцами установилось еще что-то вроде телепатической связи… Они свободно угадывали мысли друг друга, и это только обостряло их взаимную ненависть. Не нужно забывать, что физиологически ведь они были совершенно различными людьми, а тут приходилось…