Библиотека приключений в пяти томах. Том 2
Шрифт:
Я записал заключительную часть одной из лекций Веласкеса:
“С помощью моих таблиц, которые вы должны так же выгравировать в своем мозгу, как таблицу умножения, вы научитесь расшифровывать внешние данные человека, выяснять сущность его натуры и диагностировать недостатки, слабые струны, уязвимые места, которые можно использовать. По преданиям, кольцо царя Соломона наделяло человека способностью понимать язык животных. Вы тоже будете обладать даром, недоступным обычным людям, — уменьем расшифровывать людей”.
Я предложил Даню проверить таблицы на себе. Мы сели перед зеркалом,
Зеркало констатировало: Даню довольно смел, к цели идет непреклонно, довольно изобретателен, умеет вводить людей в заблуждение, может хорошо скрывать свои чувства, но иногда не умеет сдерживать себя, часто меняет отношение к людям. Главный недостаток: порывист, часто действует очертя голову, неосмотрителен (нос — Эй-8, рот — Би-5, походка — Си-5, манера поворачивать голову — Ди-3).
А я к людям отношусь недоверчиво, но, поверив кому-нибудь, совсем перестаю остерегаться, злопамятен, все время стараюсь контролировать себя, но это не всегда удается, наблюдательность не развита, большой недостаток: нерешителен, не верю в свои силы, не хватает храбрости (подбородок — Эй-9, лицо — Гамма-6, походка — Си-7, манера говорить — Эф-2). Насчет моего носа мы стали спорить — к какой форме его отнести по типу ноздрей — 9 или 12. И пришли к выводу: некоторые таблицы Веласкеса недостаточно детализовать надо разбить категории на большее количество подкатегорий.
Мы подвергли анализу внешние данные других студентов нашей команды и пришли к выводу:
а) суданец Мау очень неглуп, пойдет далеко, если не сломает голову раньше времени — слишком азартен,
б) самый умный и коварный в команде — это Гаиб аль-Ахмади из Саудовской Аравии — его надо опасаться.
Даню долго смотрел на мои записи, потом покрутил головой и почмокал губами.
— По твоему почерку, пожалуй, трудно определить характер. Ты, наверно, пишешь специально выработанным почерком.
Во время очередного визита к профессору Веласкесу мы спросили: как он относится к графологии? Я выразил сомнение — вряд ли можно определить характер по почерку.
Веласкес ответил:
— Почерк отличается от внешних данных человека и его движений тем, что не является врожденным свойством, а представляет собой навык, приобретенный в результате длительных упражнений и всецело зависящий от деятельности коры больших полушарий мозга, строения руки и состояния других органов, а также от уровня умственного развития человека. Поэтому считать, что в любом почерке непосредственно отражаются черты характера, — неправильно. Но… профессор провел мизинцем по эспаньолке, — все же некоторые свойства людей выражаются в их письме, этого отрицать никак нельзя. Например, почерк с претенциозными завитушками говорит о том, что обладатель его самодовольный дурак, открытые сверху гласные свидетельствуют о доверчивости и откровенности, открытые внизу гласные — о лицемерии и лживости, длинные петли в буквах — о болтливости и неумении логично мыслить, а округленность рисунков букв — об эмоциональности, возбудимости и отзывчивости. Такой человек, если его настойчиво попросить о чем-нибудь, уступит просьбе, но вскоре начнет жалеть об этом. А беглое, размашистое
Даню громко рассмеялся.
— Придется изменить почерк.
— Не мешало бы, — согласился Веласкес. — Это совсем не трудно. Можно выработать любой.
Я сказал:
— Отсюда вывод: давать характеристики на основании только одного графологического анализа довольно рискованно. Надо сопоставлять и с другими данными.
Даню вскинул палец к губам и наклонил голову, подражая манере профессора.
— Можно также изменить жесты, походку и манеру говорить. Чтобы дезориентировать людей.
Веласкес кивнул головой.
— Я учу вас, как распознавать других. Но те сведения, которые вы почерпнете из моего курса, пригодятся вам для того, чтобы научиться камуфлировать себя.
Мы стояли у открытого окна и пили кофе, который подали нам две темнокожие девочки лет семи-восьми — служанки профессора. На той стороне узкой улицы, у югославского магазина обуви, толпились амхарки с кувшинами на голове и курчавые сомалийцы в цветастых юбках. Перед нами остановился спортивный седан “шевроле”, которым правила католическая монашка в солнечных очках. Она высунула голову из машины и спросила о чем-то проходившего мимо солдата. У монашки было энергичное лицо — густые брови, короткий нос, усики.
Я начал:
— Лицо — Альфа-пять, брови — Би-четыре, нос — Эй-восемь, подбородок…
— Эй-шесть, — подхватил Даню. — Или нет… девять. Манера держать голову — пять.
Монашка захлопнула дверцу и быстро умчалась. Круто повернув в переулок, машина чуть не задела полуголого нищего, сидевшего на краю тротуара.
— А ведь недурна эта бенедиктинка, — профессор дернул эспаньолку. Итальянка с севера — из Пьемонта или Ломбардии. Практический склад ума, быстрая реакция, упрямая…
— Вспыльчивая и нетерпеливая, — добавил Даню. — А по типу жестикуляции…
— Привыкла считать деньги, — сказал профессор. — Вероятно, она ведает финансовой частью монастыря или сбывает продукцию этого заведения. И по-видимому, играет в бадминтон — по манере двигать правым плечом.
Даню широко улыбнулся.
— А это верно, что у опытных соблазнителей вырабатывается способность с первого взгляда определять женщину?
— Без этого они не могут действовать. Так же как и коммивояжеры, страховые агенты, карманные воры и врачи-шарлатаны. Эта способность вырабатывается в результате длительной практики и является одним из важнейших профессиональных навыков.
— Призракам тоже нужен этот навык, — заметил Даню.
Я уточнил:
— Тем призракам, которые непосредственно занимаются обработкой людей, а не тем, кто руководит этими призраками.
Профессор откинул голову назад и произнес строгим голосом:
— Эта способность нужна всем без исключения призракам. И тем, кто будет непосредственно обрабатывать людей, и тем, кто будет делать это через своих подручных.
Усвоив технику чтения людей, мы стали изучать технику знакомства. Но об этом в следующем донесении.