Библиотека современной фантастики. Том 12

Воннегут Курт

— Это прекрасно!

— У него вся жизнь впереди. Восемнадцать — это чудесный возраст. — Незнакомец сделал паузу, как будто его утверждение требовало ответа.

— Я хотел бы, чтобы мне опять было восемнадцать, — вяло отозвался Пол.

— Он хороший парнишка, доктор. Особых талантов у него, правда, нет. Он как и его старик: сердце у него на нужном месте, и он стремится сделать все, что он может при своих способностях. — И опять выжидающая пауза.

— Только этого и следует ожидать от любого из нас, — сказал Пол.

— Ну что ж, уж поскольку

такой просвещенный человек, как вы, оказался здесь, то я хотел бы посоветоваться с вами насчет мальчика. Он как раз прошел Главную Национальную Классификационную Проверку. Он чуть не угробил себя, готовясь к ней, и все это зря. Он оказался непригодным даже для обучения в колледже. Было только двадцать семь мест, а попасть хотело шестьсот ребят. — Коротышка пожал плечами. — У меня нет средств отправить его в частную школу, и вот теперь нужно решать, что ему делать со своей жизнью. Так что же ему выбрать, доктор, Армию или КРР?

— Я полагаю, что многое можно сказать и за то и за другое, неуверенно начал Пол. — Я, честно говоря, не очень в этом разбираюсь. Возможно, кто-нибудь, вроде Мэтисона, мог бы… — он запнулся на половине фразы. Мэтисон был в Айлиуме заведующим отделом испытаний и комплектования личного состава. Пол знал его очень поверхностно и недолюбливал. Мэтисон был могущественным бюрократом и относился к своей должности как к священнодействию. — Если хотите, я позвоню Мэтисону, узнаю у него и передам вам, что он скажет.

— Доктор, — сказал человек с отчаянием и без малейшей тени насмешки, — не найдется ли чего-нибудь для мальчика у вас на заводах? У него золотые руки. У него просто какое-то чутье на машины. Дайте ему любую машину, какой он и в глаза не видал, и он в десять минут разберет ее и соберет обратно. Он любит такую работу. Нет ли у вас местечка на заводе?

— Там нужно иметь аттестат об окончании школы, — сказал Пол. Он покраснел. — Такова политика, и не я ее вводил. Иногда мы приглашаем КРР помочь нам установить большие станки или сделать грубую ремонтную работу, но это бывает не часто. А может, ему открыть свою ремонтную мастерскую?

Человек вздохнул и сразу как-то сник.

— Ремонтная мастерская, — вздохнул он. — Он говорит, ремонтная мастерская. Сколько, по-вашему, ремонтных мастерских может продержаться в Айлиуме, а? Конечно, ремонтная мастерская! Я тоже хотел открыть ее, когда меня вышибли. И Джой, и Сэм, и Альф. У нас у всех искусные руки, вот мы все и откроем ремонтные мастерские. По одному специалисту на каждую сломанную вещь в Айлиуме. А тем временем наши жены смогут пристроиться в качестве портных — по одной портнихе на каждую женщину в городе.

Руди Гертц, по-видимому, прослушал весь этот разговор и все еще переживал радостную встречу со своим великим и добрым другом, доктором Полом Протеусом.

— Музыку, — величественно потребовал он. — Давайте послушаем музыку.

Он протянул руку через плечо Пола и бросил монетку в механическое пианино.

Пол отодвинулся от ящика. Механизм важно проскрипел, после чего пианино

начало отзванивать, как разбитая колокольня, «Рэгтайм Бэнд Александера». Слава богу, разговаривать теперь стало совершенно невозможно. Слава богу, бармен появился из подвала и протянул Полу запыленную бутылку.

Пол повернулся было, чтобы уйти, но чья-то могучая рука ухватила его повыше локтя. Это был Руди, разыгрывавший роль не останавливающегося перед затратами хозяина.

— Я заказал эту песню в вашу честь, доктор! — прокричал Руди, перекрывая шум пианино. — Подождите, пока она кончится.

Руди вел себя так, как будто этот старинный инструмент был новейшим чудом, и восхищенно указывал на опускающиеся и подымающиеся клавиши в октавах, ведущих основную мелодию, и медленные, ритмичные движения клавиш в басовом ключе.

— Глядите, глядите, как они опускаются и подымаются, доктор! Как будто кто-то колотит по ним. Смотрите, они шевелятся!

Музыка резко оборвалась, как бы выдав точно отмеренную порцию радости, полагающуюся за пять центов. Руди продолжал кричать:

— Чувствуешь себя даже как-то неловко, не правда ли, доктор, когда смотришь, как они опускаются и встают? Прямо так и видишь призрак, который вкладывает в игру всю душу.

Пол вырвался и заторопился к машине.

IV

— Милый, у тебя такой вид, будто ты только что увидел привидение, — сказала Анита. Она была одета для вечера в Кантри-Клубе и как бы уже царила в избранном обществе, к которому ей только еще предстояло присоединиться.

Когда она передавала Полу коктейль, он чувствовал себя каким-то неуместным чинушей рядом с ее красивой самоуверенностью, на ум приходили только те вещи, которые могли доставить ей удовольствие или представлять для нее интерес — все остальное исчезало. Это не было сознательным актом ее воли, а просто рефлексом на ее присутствие. Автоматизм собственных чувств раздражал Пола, он представлял себе, как поступил бы на его месте отец, и понимал, что уж отец-то справился бы здесь наилучшим образом, отводя себе независимую, решающую и первостепенную роль.

Когда Пол оглядел Аниту поверх бокала, ему пришло на ум выражение «вооружена до зубов». В строгом темном платье, оставляющем открытыми загорелые плечи и шею, с единственным драгоценным камнем на пальце, чуть-чуть подкрашенная, Анита удачно совмещала в себе комбинацию секса, вкуса и ореола знания мужчин.

Но Анита затихла и отвернулась под его взглядом. Оказывается, он неумышленно взял верх. Каким-то образом он передал ей свою мысль, которая вдруг всплыла в общем потоке его мыслей: ее сила и манеры — это лишь зеркальное отражение его собственной важности, отображение его мощи и самодовольства, которые должны быть присущи руководителю Заводов Айлиум. На какое-то мгновение она вдруг показалась ему беспомощной, запуганной девчонкой, и сейчас он даже способен был испытывать по отношению к ней настоящую нежность.