Библиотека современной фантастики. Том 16. Роберт Шекли
Шрифт:
— Достойна, брат наш, — откликнулась толпа.
Симеон снова воздел руки, требуя тишины.
— На этой планете нет цивилизованных людей. Мы первыми пришли сюда, друзья, и она достанется нам. Но помните об опасностях! В чаще джунглей, быть может, бродят неведомые нам чудовища…
— Из которых самое большое не крупнее бурундука, — прошептал Дантон. — Спросили бы уж меня. Я бы вам рассказал.
— А в пучине вод, наверное, таится некий левиафан, продолжал Симеон. — Одно известно нам: на планете есть туземцы, нагие дикари, и, как все аборигены, они, несомненно, коварны, жестоки
Слушатели зааплодировали, спели гимн и приступили к вечерней трапезе. Когда темнота сгустилась, путешественники зажгли прожекторы, и на берегу стало светло как днем. Часовые расхаживали взад и вперед, держа винтовки наизготовку и встревоженно нахохлившись.
Поселенцы вытащили спальные мешки и устроились на ночлег, примостившись поближе к звездолету. Даже страх перед внезапным нападением дикарей не мог заставить их провести еще одну ночь внутри душного корабля.
Высоко в небе плыли ночные облака, до половины прикрывая огромную оранжевую нью-таитянскую луну. Часовые расхаживали у своих постов, выкрикивали в темноту ругательства и сиротливо жались все ближе и ближе друг к другу. Они поднимали пальбу, заслышав шорох в джунглях, и осыпали бранью каждую тень.
Дантон снова уполз в чащу. На ночь он устроился за деревом, чтобы не попасть под шальную пулю. Начинать переговоры с вечера явно не стоило. Очень уж нервозны были эти хаттериты. Дантон решил, что удобней будет объясниться с ними при свете дня: просто, без обиняков и рассудительно.
Беда только, что рассудительностью хаттериты едва ли отличались.
Впрочем, наутро дело представилось ему не столь уж безнадежным. Дантон дождался, когда поселенцы позавтракают, и осторожно вышел из кустов на дальнем краю пляжа.
— Стой! — разом рявкнули все часовые.
— Дикарь вернулся! — крикнул один из поселенцев.
— Ой, мамочка, — заплакал какой-то малыш. — Злой, гадкий дядька меня съест. Не отдавай меня.
— Не бойся, милый, — успокаивала его мать. — У папы есть ружье, папа застрелит дикаря.
Из звездолета выскочил Симеон и уставился на Дантона.
— А, пожаловал! Ступай сюда.
Коченея от напряжения, Дантон опасливо приблизился к Симеону. Руки он старался держать так, чтобы все видели, что они пустые.
— Я предводитель этих людей. — Симеон произносил слова очень медленно, словно обращаясь к ребенку. — Моя — большая вождь эти люди. А твоя — большая вождь твои люди?
— Зачем вы так разговариваете? — спросил Дантон. — Мне даже трудно вас понять. Я же вам говорил вчера, что на острове никого нет. Только я.
Суровое лица Симеона побелело от гнева.
— Ты со мной не хитри, а то хуже будет. Ну, выкладывай: где твое племя?
— Да я же землянин, — завопил Дантон. — Вы что, глухой? Не слышите, как я говорю?
Подошел Джедекия,
— Симеон, — сказал седой человечек, — мне хотелось бы познакомиться с нашим гостем.
— Профессор Бейкер, — обратился к нему Симеон, — Этот дикарь утверждает, что он землянин, и говорит, что его имя Эдвард Дантон.
Профессор взглянул на набедренную повязку, затем на смуглое тело Дантона, его загрубелые босые ноги.
— Так вы землянин? — спросил он.
— Конечно.
— А кто высек эти каменные статуи на берегу?
— Я, — ответил Дантон. — Но это просто своего рода терапия. Видите ли…
— Типичные изделия примитива. Вся стилизация, носы…
— Ну, значит, у меня это вышла случайно. Понимаете ли, несколько месяцев назад я вылетел с Земли на государственном космическом корабле…
— Чем он был оборудован? — перебил профессор Бейкер.
— Гиперпространственными вихревыми конверторами.
Бейкер кивнул, и Дантон продолжал:
— Так вот, меня отнюдь не привлекали такие планеты, как Корани или, скажем, Гейл V, а для Гедонии я, пожалуй, недостаточно темпераментен. Я пролетел мимо Рудничных Миров и Фермерских Миров и высадился, наконец, на этой планете. Я назвал ее Нью-Таити, и она зарегистрирована на мое имя. Впрочем, мне было здесь так одиноко, что я рад вам от души.
— Что вы на это скажете, профессор? — спросил Симеон.
— Поразительно, пробормотал профессор Бейкер. — Поистине поразительно. Так овладеть английской разговорной речью возможно тлишь при относительно высокой степени развития интеллекта. Нам остается предположить, что мы столкнулись с феноменом, нередким в примитивных обществах, а именно — чрезвычайно развитой способностью к мимикрии. Наш друг Данта (как его, несомненно, называли, прежде чем он исковеркал свое имя на английский лад) знает, наверное, множество местных легенд, мифов, песен, плясок и исполнит нам…
— Но я землянин!
— Нет, мой бедный друг, — ласково возразил профессор. — Ты не землянин. Не сомневаюсь, что ты встречал землянина. Скорей всего, то был какой-нибудь коммерсант, сделавший тут вынужденную посадку.
— На острове есть следы останавливавшегося на краткий срок космического корабля, — сказал Джедекия.
— О, вот видите, — просиял профессор Бейкер. — Моя гипотеза подтверждается.
— Да нет же, это был государственный корабль, — объяснял Дантон. — Я на нем прилетел.
— Интересно также отметить, лекторским тоном продолжал профессор Бейкер, — те критические пункты, когда почти правдоподобная история внезапно оборачивается мифом. Вот но заявляет, например, что прилетел на звездолете, управляемом некими гиперпространственными вихревыми конвертерами, что является типичной абракадаброй, ибо космические корабли управляются только двигателями Миккельсона. Далее, неспособный постичь своим неразвитым умом, что путешествие может длиться годы, он утверждает, будто за несколько месяцев долетел сюда от Земли, в то время как мы знаем, что ни один космический корабль не способен даже теоретически преодолеть такое расстояние в подобный срок.