Библиотекарь или как украсть президентское кресло
Шрифт:
Тогда я вышел на М, повернул направо и пошёл по направлению к бару. На полпути я повернулся на 180° и пошёл обратно. Всё тихо. После этого я пошёл к Тому.
От Тома пахло наркотиками и табаком.
— Эх, Дэвид, Дэвид. Я всегда догадывался, что ты парень не промах — улыбнулся он мне. — Она просто супер. Где нашёл? Не хочешь, чтобы муж застукал? Она на третьем этаже, пройдёшь мимо моего кабинета, третья дверь справа. В номере есть кровать, — подмигнул мой приятель. Странно, вроде такой большой дяденька, а улыбается как мальчишка. — Дверь запирается, а сбежать можно
— Спасибо. Только здесь дело не в сексе, Том.
— Да не переживай! В моём грешном доме рады видеть взрослых мальчиков, — радостно объявил он.
— Да не в сексе дело, дело в политике.
— А, Вашингтон! — сострил он.
— Ладно, спасибо, — я торопился.
— Иди, библиотекарь, иди и делай всё, что хочешь. Удачи тебе. Ты — хороший человек. Интересно, сколько мы с тобой знакомы? Лет 10? 15?
— Том, мне надо…
Но он всё говорил и говорил, и вот мы уже дошли до лестницы.
— Всё это время я говорил: «Этот человек должен выползти из-за пыльных полок».
— Мне нравится моя работа, — и я попытался протиснуться мимо него. Это было непросто — он был слишком большим, и это могло бы показаться грубостью. Но ведь шпионы часто бывают грубы. Их жизнь дороже, чем жизнь обычных людей.
— Я знаю. Ты отличный библиотекарь.
Тут Том отклонился чуть в сторону, и я прошмыгнул мимо. Он ничего не заметил и продолжал, как ни в чём ни бывало:
— Обычно люди спят на работе.
Я кивнул и быстро пошёл вверх по лестнице. Он шёл за мной следом и пыхтел.
— Ты действительно хороший библиотекарь, ты учишь людей. Ты показываешь им, как искать информацию. Ты научил этому меня. Я твой должник.
Я приостановился на площадке второго этажа. Он отстал почти на пол-лестницы.
— Ты отдал свой долг.
— Э, нет, — и уже идя на третий этаж, я всё ещё слышал сзади его пыхтение. — Некоторые долги можно отдать, некоторые — нет. То, что способствует рождению личности другого человека, нельзя отдать ни за что и никогда. Иди, иди. Она тебя ждёт. Тебе никто не помешает, даю слово.
Здание было старым. Лестницы узкие, кривые, стены пятнистые и неровные. Я быстро нашел нужную комнату и ворвался внутрь. В комнате горел свет — с потолка свешивалась голая лампочка. Ватт 70. Придавала атмосфере романтичность.
Я был влюблён и зол. Любовь — глупость. Я был напуган. Меня предали.
— Стерва. Ты привела хвост.
— Ты знаешь? Скажи мне, ты знаешь?
— Вопросы здесь задаю я, — зарычал я и попытался схватить её за руку.
Я так и не понял, что произошло. Я оказался на полу, а она стояла рядом.
— Ты знаешь? — ну скажи же мне.
Я встал на четвереньки.
— Что знаю?
Я бросился на неё. Она изящно отодвинулась в сторонку, и я отлетел на другой конец маленькой комнатки и приземлился прямо на кровать, пребольно ударившись спиной. Кровать затрещала, я увидел лицо Тома. Он наверняка услышал треск и теперь уверен, что в комнате происходит именно
Она прекрасно умела драться, и всё же мне удалось схватить её за пояс. Я вцепился в этот пояс и дёрнул к себе. Она упала прямо на меня. Теперь, когда она потеряла равновесие, ей пришлось драться по-настоящему. Я обхватил её руками, она извернулась и ударила мне по почкам. Боль была адской. Стремясь уберечься от нового удара, я оседлал её, и мы оба скатились на пол. Она по-прежнему была внизу. Она визжала и кричала и изо всех сил старалась подтянуть ноги к животу, чтобы ударить меня в пах. Ей ничего не удалось — я слишком плотно сжал ноги, тогда она попыталась ударить меня рукой, но я сжал её так, что она не могла пошевелиться, и навалился на неё всем телом.
Я посмотрел ей в глаза, она посмотрела на меня. Мы поцеловались. Поцелуй был таким же страстным и внезапным, как наша драка. Мне всё стало безразлично. Мне было плевать, предала ли она меня, водит ли она меня за нос, только бы она любила меня. Она тихонько вздохнула, и я почувствовал, что страстно её хочу.
Мы просто смотрели друг на друга.
— У нас мало времени.
— Расскажи мне об Институте Октавиана, — мой голос звучал глухо и нечётко. — Расскажи об этом исследовании.
Я опустил руку в боковой карман, но понял, что кармана больше нет. Он лежал на другой стороне комнаты.
— Просто исследование.
— Просто исследование, блядь! — я всё ещё лежал сверху на ней, наши губы почти соприкасались. — Инструкция по тому, как убить три тысячи ни в чём не повинных американцев, просто чтобы какая-то сволочь смогла завоевать весь мир? Плюс сделать деньги на нефти.
— Ты нашёл то, за что они тебя ищут? — Господи, она что, не понимала, что я ей говорю? Это для неё пустой звук? «Доброе утро, дорогая, как спалось?»
— Нашёл ли я то, за что они меня ищут? И это говоришь мне ты? Ты тоже в этом участвовала, ты одна из них.
— Нет. Слезь с меня.
— Ну, уж нет.
— Слезай или я сделаю тебе больно. Я это могу.
И я слез.
— Что значит «нет»? Твоё имя значится в авторах. Оно здесь есть. Ты один из авторов проекта, в котором рассказывается, как президент США может совершить массовое убийство.
Я не знал, читал ли Скотт или кто-либо из высших чинов это исследование, или оно было просто бредом сумасшедших из обезумевшего института. Этот документ мог быть и крайне важным и ничего не значащим. Она встала с пола. Я попытался заглянуть её в глаза, но она отвернулась.
— Массовое убийство. Если бы я был прокурором, я бы обвинил тебя в убийстве и потребовал бы для тебя смертной казни.
— Ты хотел встретиться, чтобы сообщить мне это?
— Да. Я хочу знать, чем вы занимаетесь в своем институте.
— Старьё.
— Что значит «старьё»?
— Информация устарела. Она уже не актуальна.
— Ты дьявол!
Она посмотрела на меня так, что я понял, что ничего не понимаю и вряд ли когда-нибудь пойму. Она хотела казаться спокойной, показать, что она ничем не взволнована, но что и кто мог её так взволновать, я не знал.