Библиотекарь

Annotation

История сия пестрит опасными шутками, приключениями, издевательствами над тем, что многим дорого, множеством увлекательных диалогов и ставит своей целью донести одну простую мысль. Какую? Узнаете во время прочтения, а пока традиционные предупреждения.

В истории будет мат, немного черного юмора, малость обнажений и щепоть извращений. Посему, если вас коробит использование в русском языке площадной брани, смело пропустите сию историю и читайте то, что нравится лично вам. Да, я знаю, что я графоман, что от моей писанины многих тошнит, но в этом и прелесть. Куда больше тех, кому она нравится. Вот им-то – приятного чтения. Или просто пройдите мимо.

Выбор есть у каждого. А к чему он приведет, никому не известно…

Гектор Шульц

Глава первая. Суровое наказание.

Глава вторая. Сказка, ставшая явью.

Глава третья. Три сестры.

Глава четвертая. Путь-дорога дальняя.

Глава пятая. В гостях у Спящей Красавицы.

Глава шестая. Семейка разбойников.

Глава седьмая. Столица.

Глава восьмая. Новые знакомства.

Глава девятая. Великий Колдун.

Глава десятая. История Мортимера.

Глава одиннадцатая. Ник Райхер.

Глава двенадцатая. Через тернии к новым терниям.

Глава тринадцатая. Проклятая Топь.

Глава четырнадцатая. Посох и то, что он умеет.

Глава пятнадцатая. Северные извращенцы.

Глава шестнадцатая. Коварные гномы.

Глава семнадцатая. В синем море, в белой пене.

Глава восемнадцатая. Темные Земли.

Глава девятнадцатая. Хранитель Порядка.

Эпилог.

Гектор Шульц

Библиотекарь.

При копировании ссылка на автора и сообщество - обязательна.

Глава первая. Суровое наказание.

Я с детства любил читать. Неважно что, главное читать. Журналы, газеты, книги, справочники по радиоделу, которые стопками лежали в комнате отца, или многотомные энциклопедии. Моя страсть к чтению была всепоглощающей.

Читать я научился еще в пять лет и постоянно таскал в детский садик книги из дома. Даже воспитатели звали меня «маленьким Буратино». Только деревянный болван сразу же продал свою азбуку, а я внимательно изучил. И каково было мое удивление, когда я понял, что из букв можно собирать целые слова, а из слов собирать предложения, которые несут в себе смысл. Первой книгой, которую я прочел, была энциклопедия мифов и легенд. Я запоем читал истории про храброго и наивного, как деревенский дурачок, Геракла. Следил за приключениями скандинавских богов во время их путешествия в Ётунхейм или же с головой погружался в мир китайских мифов. Страшных, жестоких, но безмерно увлекательных. Тогда, для пятилетнего мальчика эти истории были сродни новой серии Игры Престолов. Но я, на удивление, здраво понимал смысл, заложенный в мифы. Отсюда пошло мое увлечение фэнтези и фантастикой. То, что задавали по литературе, я прочитывал быстро и старался не вникать в хитросплетения судеб героев Льва Толстого или Федора Достоевского. С куда большим жаром я проглатывал целые фэнтези эпопеи, от Властелина Колец до саги о Фафхрде и Сером Мышелове. А затем интересы изменились. Предмет «История» стал для меня настоящим открытием, и это увлечение пережило даже сложный переходный возраст, когда все мальчики думают о том, как присунуть милой девочке из параллельного класса.

Окончив школу, я твердо решил, кем хочу стать. Меня манила судьба Индианы Джонса и Генриха Шлимана. Я мечтал искать сокровища ацтеков и собирать генеалогические древа средневековых императоров. Я решил стать историком, но о своей первой любви – литературе, я не забыл,

продолжая читать в любую свободную минуту. И, отчасти, из-за любви к чтению меня вызвали к декану факультета, где я учился. Прогулы, оказывается, тоже замечают, а потом нещадно насилуют мозг за каждый случай, имевший место быть. И сейчас я, скромный студент третьего курса исторического факультета, сижу в приемной и жду, когда меня вызовут на ковер, где декан разорвет на тысячу кусочков мою испуганную жопку.

— Кляйн, уснул что ли? – резкий голос секретаря оторвал меня от раздумий.

— А? – растерянно спросил я, тряхнув головой и выкидывая оттуда все неподобающие мысли.

— Конфетку на, — съязвила толстая женщина с ярко-красными губами. Она преувеличенно громко стучала пальцами по клавиатуре и всем своим видом давала понять, как сильно меня презирает. Впрочем, на ее мнение мне было глубоко плевать.

— Смешно, — кисло улыбнулся я, вставая с потрепанного стула в приемной и направляясь к тяжелой двери, ведущей в кабинет декана. Приоткрыв дверь, я робко кашлянул. – Петр Моисеевич, разрешите войти?

— Входи, Тимофей. Сейчас я тобой займусь.

Кабинет декана был вполне милым местом, особенно для такого любителя истории, как я. На полках стояли раритетные книги в тяжелых переплетах, скифское холодное оружие, подаренное декану одним из богатеньких студентов, а также большое количество свитков из различных эпох. За большим столом, из мореного дуба, восседал глава нашего факультета. Петр Моисеевич Айнгольц.

Сам декан, худенький старичок, обладал, тем не менее, очень грозным басом и мог усмирить даже самого ретивого бузотера. Он смерил меня большими водянистыми глазами и жестом приказал сесть на ближайший стул.

— Тимофей. Двенадцать прогулов без уважительной причины, — резко произнес он, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности. – Что ты мне скажешь на это? Я запросто могу тебя исключить, если бы не одно «Но». Ты поразительно толковый студент, только очень безответственный. Благодаря твоим знаниям наш факультет занимает призовые места на всех олимпиадах, что благотворно сказывается на финансовой составляющей. Не смей улыбаться, черт тебя возьми! И что это за странная майка на тебе?

— Петр Моисеевич, а вы знаете, что славяне вкладывали в эту фразу сакральный смысл? Они искренне желали тому, к кому была обращена эта фраза, немедленного свидания с одним из дьявольских созданий. А майка с обложкой группы Blind Guardian. Хорошая команда. Душевная, — лукаво улыбнулся я, крутя в руках карандаш, предусмотрительно взятый со стола декана. Тот поперхнулся от моих слов, но затем рассмеялся.

— Говорю же, талантливый. Но если не перестанешь вести себя, как дуралей, прогуливающий занятия, то я тебе гарантирую встречу с одним из таких чертей.

— Простите.

— Что это значит? Ты просишь прощения за то, что прогуливал? Или за то, что язвишь направо и налево? Или тебе просто нравится это слово? – ехидно спросил Петр Моисеевич, подходя к полкам с оружием и вынимая из ножен один из скифских кинжалов в относительно хорошем состоянии. – Знаешь, что это такое?

— Да. Церемониальный скифский клинок. Использовался при обрядах, — кивнул я.

— Верно. А еще этим клинком зарезали одного вождя и изменили ход истории. Понимаешь, к чему я клоню, Тимофей? – блеснул глазами старичок.

— Ага. Вы меня прирежете, если я не перестану прогуливать.

— Почти угадал. Аналогом такого кинжала могу выступить я, просто отчислив тебя из университета.

— Понимаю, — хмыкнул я. Декан был прав и он будет прав, если выгонит меня. Прогулы – дело серьезное. Даже для толковых студентов редко делаются поблажки.

— Почему ты пропускал занятия?