Библия Раджниша. Том 2. Книга 1
Шрифт:
Боб Смит просто подтвердил мою точку зрения. Я ждал... кто-нибудь должен был подтвердить ее. И вот сенатор Боб Смит - первый в этом особом классе идиотов из Орегона. Он должен быть счастлив, что обошел их всех. Теперь всякий, кто сделает что-нибудь подобное, будет лишь вторым. Сенатор Боб Смит завоевал Нобелевскую премию. Он должен сменить свое имя, такое имя не подходит столь великой персоне... Сенатор Боб Смит? Нет, сенатор Дон-Кихот Орегонский, Советский Союз. Вот это подойдет ему.
Он также сказал: «Нельзя позволять раджнишистам оставаться здесь». Мы не совершили никакого преступления. Мы не причинили никому никакого вреда. Но почему так потрясены,
Мы те же самые люди; но его политическая ситуация изменилась, и теперь всякий, кто захочет укрепить свое политическое положение, может сделать это за счет нас. Все политики так и делают. Мы настолько благоприятны для них в этом отношении, что они должны быть нам благодарны. Любой политик, желающий выиграть на выборах, должен сделать лишь одно: он должен говорить против нас всякую чепуху - этого достаточно, он выиграет. Все политики делают так.
Сейчас его политическая ситуация не тверда - шатка. Мы можем помочь ему, в этом нет проблемы. Он может обвинять нас, он может грозиться выкинуть нас; он может делать все, что угодно, если это будет способствовать укреплению его положения. Мы будем счастливы. Мы поддержали одного тонущего человека, спасли его тонущий статус. Он не поблагодарил нас, но мы и не ждали ничьей благодарности, мы просто делаем все, что кажется нам гуманным.
Вот сейчас мы собирали людей с улицы. Эти сенаторы в любой день могут стать людьми с улицы. Политики - они или на улице, или у власти; середины нет. Даже такой влиятельный политик, как Индира Ганди, послала мне как-то письмо: «Я убеждаю Раджива посетить вас, поскольку он не хочет уйти со своей службы в качестве пилота индийских авиалиний».
И аргументы Раджива весьма основательны. Он говорит: «В тот день, когда ты лишишься власти, как мы будем поддерживать семью? У нас нет своего собственного дома, где жить. Я единственный работающий член семьи - и должен ли я увидеть тебя на улице в твои пожилые годы?» Она не смогла убедить его уйти в отставку. И его аргументы были абсолютно ясными: «Где ты окажешься?» В течение трех лет, когда она была лишена власти и премьер-министром стал Морари, именно Раджив был тем, кто вытащил ее. Ей, по крайней мере, не пришлось просить подаяния.
Политика - странная карьера. Стоит понять несколько вещей, связанных с политикой, поскольку они позволят пролить свет на то, как действует человеческий ум. Прежде всего, политика привлекает только определенный тип людей, точно так же, как определенный тип людей привлекается наукой, поэзией, живописью, музыкой, танцем. Невозможно представить себе Уинстона Черчилля танцующим; это просто невозможно вообразить. Невозможно представить себе и Нижинского в качестве премьер-министра. Нижинский был танцором, и может быть самым лучшим танцором, которого только знал мир; его танец был почти волшебным. Он был рожден для танца.
Это был не какой-то талант, который он выучил, в нем был какой-то инстинкт, врожденное качество. Его волшебство было таким, что ни один другой танцор не мог имитировать его. Танцуя, он время от времени прыгал так высоко, что это, кажется, противоречило законам гравитации. Физики не могут объяснить этого. Невозможно с таким весом прыгать так высоко. И самым замечательным было то, как он опускался вниз: он опускался так медленно, как падает сухой лист во время листопада, медленно, не торопясь достичь земли.
Гравитация обладает тягой, она как магнит. Она тянет вас с такой силой; с ней невозможно справиться, с ней ничего нельзя сделать. Не в вашей власти опускаться медленно или быстро. Все падает на землю абсолютно беспомощно - земная гравитация определяет скорость падения. И земля такая огромная, она обладает огромной силой притяжения, да и мы сами не так легки, как листва. Даже сам Нижинский постоянно удивлялся. Он видел себя со стороны медленно опускающимся, не падающим — как бы соскальзывающим.
Люди снова и снова спрашивали его: «В чем заключается ваша техника, стратегия, метод?»
Он отвечал: «Я удивляюсь так же, как и вы. Я не знаю. Когда я стараюсь сделать это, ничего не получается. Так получается лишь время от времени, когда я забываю совершенно обо всем. Так получается, когда исчезает танцор, когда больше нет Нижинского. Я просто наблюдатель, такой же, как и вы. Я вижу свое тело, опускающееся вниз. Я пытался проделывать это сам с собой, пытался всеми способами. Я не мог ни прыгать так высоко, ни опускаться так медленно. Я пытался делать это перед моими друзьями, моими поклонниками, но когда бы я ни пытался, это просто ускользало из моих рук».
«Поэтому я выучил одну вещь: есть вещи, которые вы не можете пытаться делать. Есть вещи, которые невозможно осуществить никаким методом, никакой техникой, никакой стратегией. Это вещи, которые случаются; вы только должны позволить им случаться. И позволять - это значит не вмешиваться; настолько, что вы даже и не присутствуете, поскольку само ваше присутствие уже будет вмешательством».
Вы знаете это. Сейчас физика пришла к открытию одного странного факта... Он известен нам применительно к человеческим существам. Вы в своей ванной комнате, глядя в зеркало, строите различные рожицы, прекрасно зная, что за вами никто не наблюдает. Но вдруг вы осознаете, что кто-то наблюдает за вами в замочную скважину. Все изменяется. Вы прекращаете заниматься своим лицом, вы начинаете расставлять вещи, начинаете делать что-то уместное, рациональное. Вы схвачены за руку. Вы начинаете выглядеть занятыми, - а ведь как раз за мгновение до этого вы были совсем не заняты.
Современные физики пришли к открытию того, что, прежде всего, очень трудно наблюдать поведение электронов, как они ведут себя. Но сейчас у нас есть приборы, с помощью которых можно наблюдать поведение электрона. Трудность же заключается в том, что в тот момент, когда вы наблюдаете, его поведение меняется - точно так же, как и в этой истории с замочной скважиной. Электрон начинает вести себя по-другому. Прямо сейчас, когда вы не наблюдаете его, он ведет себя по-иному. Физики не пришли ни к какому заключению - какое здесь можно сделать заключение? Но факт состоит в том, что электрон так же сознателен, как и вы. Нет другого объяснения; как иначе может электрон осознать, что вы осознаете его?
Нижинский говорил: «Это случается в то мгновение, когда меня нет - нет никакого присутствия. В тот момент, когда это происходит, я просто наблюдатель. В этот момент, если я даже просто начинаю оглядываться вокруг, чтобы увидеть, что происходит, то все нарушается. Я падаю посредине прыжка так быстро, что могу сломать себе ноги. Как только я вхожу, так сразу то, что случается, исчезает, притяжение гравитации становится настолько сильным, что я со шлепком падаю на землю». В других случаях он, бывало, опускался подобно перу. Приземляясь, он не издавал ни звука.