Библия Раджниша. Том 2. Книга 2
Шрифт:
Например: первый день, когда я из средней школы поступил в колледж... В колледже было принято молиться в начале каждого дня. Была такая очень известная песня Мирзы Икбала, одного из величайших поэтов урду нашего века. В том, что касается языка, это действительно великий образец искусства, но философия, стоящая за ним, безобразна. В песне говорится: «Моя страна, моя нация, лучшая из всех наций. Моя страна - прекрасный сад, а мы - соловьи в этом саду...» И все в таком духе.
Я сказал ректору, который стоял перед двумя тысячами студентов и пятьюдесятью преподавателями: «Я не буду участвовать в этой молитве, потому что для меня все это абсолютный хлам. Каждая страна думает о себе
«Спросите китайцев, спросите японцев, спросите немцев, спросите англичан, спросите кого угодно - все они думают точно так же. Поэтому то, что написал Икбал, это просто хлам, в том, что касается философского основания. И я против самой концепции "нация". Мир един; я не могу сказать, что моя страна - лучшая из всех стран».
«И я вовсе не вижу причин для распевания песен. Это связано не только с тем, что я против национализма, сама песня тоже неправильная, ведь что мы имеем? Нищета, рабство, голод, болезни, рост народонаселения, нарастание проблем. И вы называете все это садом, а нас соловьями в этом саду! Я нигде не вижу ни одного соловья! Вот здесь пятьдесят преподавателей; может ли кто-нибудь из них поднять руку и сказать: "Я соловей"? Пусть они споют, и давайте посмотрим! Вот здесь две тысячи студентов; может ли кто-нибудь из них сказать это? Посмотрите на этих бедных студентов».
Студенты, как правило, приходили из отдаленных деревень, каждый день проделывали помногу миль, приходили из мест, лежащих в окружности радиусом, как минимум, двадцать миль вокруг города, поскольку поблизости не было никакого другого колледжа, кроме этого. «Они идут пешком, они приходят сюда предельно уставшими, они голодны. И я видел, что они приносят с собой: сухой хлеб, даже без масла, и немного соли. Вот и все, что они приносят и едят каждый день».
«Это ваши деревья, это ваш сад? Так что и с фактической стороны эта песня тоже неправильная. И меня не волнует, получил поэт Икбал Нобелевскую премию или нет. Меня это не волнует. Это не заставит меня чувствовать себя хорошо при пении этой песни; она лжива во всех отношениях».
Ректор был так раздосадован, так раздражен, что не мог даже говорить от гнева; он стал почти красным. Трясясь, он ушел в свой кабинет и вынес оттуда свою трость, очень знаменитую, - но он редко пользовался ею. Он приказал, чтобы я положил обе свои руки перед ним, и сказал: «Вот мой ответ, и запомните его».
Я сказал: «Вот вам мои руки. Можете бить по моим рукам или по всему моему телу, если хотите, но перед тем, как начнете, запомните, что отсюда я прямиком пойду в полицейский участок, ведь по закону это запрещено. Оба, вы и ваша трость, окажетесь за решеткой».
Бить любого студента было незаконно, но это никого не волновало. Даже и сейчас в Индии бьют студентов. А закон о том, что студентов нельзя подвергать физическим наказаниям существует уже, как минимум, пятьдесят лет. Поэтому я сказал: «Решайте сами. Вот вам мои руки, вот ваша трость; вы здесь. И запомните, все эти две тысячи студентов - свидетели, пятьдесят преподавателей - свидетели, и вы оставите на моих руках свою подпись. Оставляйте ее здесь! Если в вас есть хоть капля смелости, бейте меня».
Я помню даже сейчас, что он замер, как статуя. Трость выпала из его рук. Он повернулся и ушел в свой кабинет. Я сказал всем студентам: «Теперь вам не нужно беспокоиться; мы покончили с его песней. Если они не найдут чего-нибудь разумного, мы будем просто стоять здесь десять минут в молчании».
И вы называете это вредностью? Меня можно назвать вредным, это и было вредностью в глазах ректора. Он сообщил моему отцу, что я веду себя неправильно.
Я
Мой отец сказал: «Забудь об этом».
Я сказал: «Я не могу забыть об этом. Тебе нужно пойти со мной. Нужно добиться решения - ведь этот человек имеет наглость говорить тебе, что я был вредным, что я вел себя неправильно, что я оскорбил его перед всем колледжем, всеми преподавателями и всеми студентами. Ты должен пойти со мной».
Ну, а мой отец сказал: «Прости меня - может быть, ты и прав...»
Я сказал: «Не "может быть" - если ты не пойдешь со мной, я притащу ректора сюда».
Поэтому я повел отца, и он вынужден был пойти, всю дорогу уговаривая меня: «Оставь это. Это не такая большая вещь; он просто так, между прочим, упомянул о том, что ты вел себя неправильно».
Я сказал: «Это не вопрос. Он должен сказать это передо мною. Все это злословие за спиной. Это он вредный человек».
И когда ректор увидел, что я вхожу со своим отцом, он снова испугался, что, похоже, будут еще большие неприятности. Я сказал ему: «Теперь расскажите моему отцу, что же сделал я и что сделали вы: вы говорили за моей спиной моему отцу, что я будто был вредным, озорничал, плохо вел себя, оскорблял вас перед всем колледжем. Повторите это - ведь я ни с чем этим не согласен».
«Это вы оскорбили меня, не отвечая на мои аргументы. И не только это, вы хотели бить меня. И не только это, вы трус: вы не могли даже бить меня. Все это очень гнусно, что вы обходите по кривой дорожке и доносите моему отцу. Докажите, что я был вредным, что я озорничал».
«На самом деле, все нации, объявлявшие себя лучшими в мире, - все вредные. Их вредность насчитывает миллионы жизней, вся их история полна ею, и все же мы продолжаем делать то же самое».
«Маленького ребенка каждый день заставляют повторять нечто, что является абсолютной чепухой, и к тому же не имеющей отношения к реальной действительности. Нет фактов, подтверждающих слова этой песни. Страна, которая две тысячи лет была в рабстве, не может говорить: "Во всем мире мы самые лучшие", - лучшие рабы, или что? Страна, на девяносто процентов состоящая из бедняков, в которой трудно найти пропитание даже на один раз в день...»
«Есть дни, когда миллионы людей в Индии отправляются спать, лишь выпив воды, только чтобы было ощущение полного живота. И это лучшая страна в мире! Кого вы пытаетесь одурачить? Эти дети будут обусловлены этой идеей. Все это стратегия политиков: ведь завтра эти дети станут солдатами и умрут за "лучшую в мире страну", не зная даже, что это неправда».
«Но даже если это соответствует фактической стороне дела, все равно это слишком эгоистично, это не должно быть молитвой. Если принять, лишь только в целях спора, что это правда, - что одна страна является самой лучшей в мире, самой богатой, в большинстве своем хорошо образованной, высококультурной, имеет все, что необходимо, и факты подтверждают это, - то и тогда я скажу, что такая молитва неправильная, ведь молитва не должна удовлетворять эго, молитва должна уничтожать эго».